Информационные партнеры

Русские писатели-паломники в Иерусалиме и Вифлееме в конце XVIII-начале XIX века

     До начала XIX в. положение русских богомольцев, направлявшихся на Святую Землю, было сложным по ряду причин, одной из которых являлось отсутствие надлежащей паломнической инфраструктуры на поклоннических маршрутах из Константинополя через Яффу и Рамлю в Иерусалим и Вифлеем и из Святого града через Газу на Синай и из Иерусалима через Рамлю, Яффу, Хайфу и Акру в Назарет, Тиверию и на Иордан.

     В большинстве случаев первой паломнической остановкой в Палестине была Яффа, откуда через основной перевалочный пункт в Рамле богомольцы следовали в Иерусалим. Иногда путешествие по Святой Земле начиналось с других портовых городов Восточного Средиземноморья – Акры, Хайфы или Газы, а оттуда паломническая тропа вела в Святой град. После Иерусалима поклонники посещали Елеонскую гору (Гефсиманию и Вифанию), Вифлеем, Назарет, Иерихон, Хеврон, Наблус, Рамаллу, реку Иордан, Галилейское и Мертвое моря[1], Фаворскую, Хермонскую и Сорокадневную горы и другие святые места Палестины.

     Еще одной причиной, затруднявшей паломничество, было то, что до 1820 г. Россия не имела своего консульства в главном перевалочном пункте –  Яффе, а помощью русским богомольцам и защитой их прав с середины 1790-х гг. занимались местные жители итальянского происхождения из семейства Дамиани, не знавшие русского языка и работавшие сразу на несколько консульств. Первыми управляющими делами российского консульства в Яффе были сицилийский и неаполитанский консул Пьетро Дамиани и британский консул Антонио Дамиани. Лишь в 1820 г. в Яффе было учреждено российское вице-консульство во главе с Г.И. Мострасом, что значительно облегчило положение русских паломников на Святой Земле.

     В этом историческом контексте огромный интерес представляют путевые записки и заметки русских православных паломников-писателей начала XIX вв., описавших свое пребывание в Иерусалиме и Вифлееме[2].

     Нельзя не отметить, что последними русскими поклонниками XVIII в., посетившими Иерусалим и подробно описавшими свое паломничество, были иеромонах Полтавского монастыря Леонтий (1764–1765 гг.)[3], называвший себя «младшим Григоровичем»[4], иеромонахи Саровской пустыни Игнатий[5] и Мелетий (1793–1794 гг.)[6].

     Первые подробные описания путешествий на Святую Землю в начале XIX в. составили калужские дворяне братья Иван и Василий Вешняковы (1804–1805 гг.)[7], нижегородский крестьянин графа Д.Н. Шереметева Кир Иванович Бронников (1820–1821 гг.)[8], а также дипломат и писатель Д.В. Дашков (1821 г.)[9]. 

Дмитрий Васильевич Дашков

     В 1830-х годах XIX в. Святую Землю посетили четыре паломника-писателя, оставившие после себя подробные описания своих путешествий: в 1830 г. – паломник-писатель А.Н. Муравьев[10], в 1830–1831 гг. – богомолец Стефан, впоследствии монах Иерусалимского патриаршего монастыря Серапион [11], в 1835 г. – паломник-писатель А.С. Норов[12], а в 1835–1836 гг. – иеромонах Юрьева монастыря Аникита[13].

     По прибытии в Яффу, русские богомольцы обращались в российское вице-консульство для регистрации паломнических паспортов, сдачи на хранение ценных вещей и части денежных средств на обратный путь, оставляя при себе лишь султанские фирманы для беспошлинного и безопасного путешествия по Святой Земле. Вместо паспортов паломники получали записки с гербовой печатью, а вместо денег, сданных на хранение – расписки в их получении служащими консульской канцелярии в Яффе.

Авраам Сергеевич Норов

     Из Яффы по горной дороге паломники отправлялись в трудный и порой опасный путь в Иерусалим через основной перевалочный пункт – Рамлю.

     Так как в первой половине XIX в. в Иерусалиме не было гостиниц, гостиных и постоялых дворов, гостеприимных и странноприимных домов, то прибывавшие русские православные паломники располагались, как правило, в здании патриархии, называемом патриаршим монастырем или первым монастырем, и других обителях Святого града, в каждую из которых, по словам Аникиты, назначался «игумен с двумя или одним послушником из греков»[14], а, по сведениям Мелетия, в каждый мужской монастырь от патриархии определялся «игумен, служащий иеромонах, диакон и «потребное число послушников и наемных арабов», а в женских монастырях «число монахинь умеренное, и оные суть греческой и аравийской природы»[15].

Андрей Николаевич Муравьев

     После общего собрания в патриархии все поклонники, по словам Мелетия, были разведены по монастырям «для пребывания»[16]. Мелетий со своим спутником по своему желанию расположились в патриаршем монастыре[17]. Вешняковы также отправились «для приискания в монастырях для себя жилища»[18] и вместе со своим спутником поселились в монастыре Святого Николая Чудотворца, расположенном «неподалеку от патриархии», заплатив при этом игумену 90 пиастров[19]. По их мнению, «иерусалимские монастыри весьма пространны: в оных находится много жилищ со всеми нужными принадлежностями; по триста и более человек с женами и детьми в одном помещаются»[20].

Дашков разместился «в монастырском доме» близ патриархии и храма Воскресенья[21]. По его словам, «в сем гостиприимном убежище» ему и его спутнику художнику Воробьеву доставили всевозможные удобства, и они «в полной свободе занялись поклонением святыни и обозрением всего достойного примечания в городе и вне оного»[22]. По сообщению Бронникова, богомольцы расходились по монастырям «для отыскания себе на зиму до Пасхи местопребывания»[23]. Бронников и его спутник разместились в монастыре Святого Архангела Михаила, находящемся «от патриархии не в дальнем расстоянии», при этом Кир Бронников и монах Тимофей заплатили игумену по 40 левов с человека[24]. В этой связи следует обратить внимание на рост платы за жилье для паломников в Иерусалиме. В середине 60-х годов XVIII в. в Архангельском монастыре останавливался монах Леонтий со своим спутником «на зимовлю». По его словам, «в Архангеломихайловском монастыре … есть около ста чуланов, кроме покоев архимандрита, однако поскольку они не смогли заплатить 48 левов, так как «всякий поклонник платит 24 лева за шестиместную квартиру, хоть бы их жило в одном чулане и три человека», то Леонтий и его спутник были вынуждены жить там, где «не живут и люди, не  только монахи»[25].

     Нередко паломникам отводили места для ночлега в двух главных обителях Святой Земли: в Воскресенском соборе Иерусалима, расположенном рядом с патриаршим монастырем, или в Рождественском соборе Вифлеема. По словам братьев Вешняковых, как в храме Воскресения Христова их «постели состояли из набитых хлопчатой бумагой тюфяков и подушек, покрытых коврами»[26], так и в храме Рождества Христова они спали «на приготовленных из хлопчатой бумаги тюфяках, покрытых коврами»[27].

Рождество в Вифлееме. Рис. Г.А. Гарпера. Книга «Святая Земля и Библия» 1894 г.

Переиздание Иерусалимского отделения ИППО 2015 г.

     Русские православные паломники-писатели неоднократно ночевали в храме Гроба Господня[28], в частности, Мелетий, братья Вешняковы, Кир Бронников, Муравьев, Норов и Аникита.

     По сообщению иеромонаха Мелетия, он жил в Воскресенском храме, над Голгофой, в одной из трех келий, сделанных при монашеской трапезной, рядом с двумя кельями, сделанными перед «поварнею с водособиралищем»[29]. Мелетий отметил, что почти все иерусалимские монастыри, кроме патриаршего, «занимают поклонники в бытность свою в Иерусалиме, но в Архангельский помещаются точию безженные, в патриаршем же монастыре редким позволяется»[30].

     По сообщению Бронникова, в храме Гроба Господня он переночевал «в гостиной большой келье, устланной коврами с тюфяками и одеялами»[31]. Богомольцы Муравьев и Норов также ночевали в Воскресенском храме, в келье над Голгофой, примыкавшей к хорам греческой и армянской церквей[32]. Аникита переночевал в «келье архиерейской, бывшей праздной»[33].

     Следует отметить, что во время пребывания на Святой Земле состоятельные русские паломники могли даже совмещать духовное дело с исследовательским и, совершая поклонение святым местам, попутно изучать городской быт и культуру, включая состояние торговли и рынков.

     Помимо описания святых мест и достопримечательностей, русские паломники-писатели очень подробно рассказали об иерусалимской и вифлеемской торговле и товарах, которые интересовали русских православных паломников.

     В этой связи интересно сравнить описания русских поклонников конца XVIII и начала XIX в. По их сведениям, ассортимент и качество товаров, изготовленных местными ремесленниками или доставленных по тем же торговым маршрутам не изменились, причем пик коммерческой активности приходится на тот же период – перед Пасхой, когда на Святую Землю стекаются христианские паломники со всего света. Также примечательно то, что все это время торговля как продовольственными товарами, так и продуктами питания происходила не только возле Воскресенского храма, но и внутри него.

     Леонтий, посетивший Иерусалим в 60-е гг. XVIII в., подробно рассказал об изделиях арабских ремесленников, живущих в окрестностях Иерусалима. По его словам, они «точат балясы деревянные, и костяные четки, на хорошем перламутре худо пишут шилом разные святые образа, особливо распятие, того хуже малюют на холсте в Иерусалиме на продажу слепоблаговенных поклонников… недурно плетут финиковую вербу из того дерева листу… вяжет крести и все тем же хажиям продают на благословение и сей святого рода товар, хотя и всегда продается на церковном рынке, однако, крестовая ярмарка начинается в самой церкви Воскресения, в коей и продолжается с престопоклонной по вербную неделю»[34]. Он также сообщил, что в Воскресенском храме располагался «рынок со съестными припасами»[35].

     Мелетий, побывавший в Иерусалиме в 90-е гг. XVIII в., отметил, что из Египта, Дамаска и с Кипра купцы привозят «разные шелковые и бумажные ткани и кисеи, или белые бязи; посуда фарфоровая, кофе, финики и проч. торг в Иерусалиме бывает в бытность поклонников, поелико сии закупают немало товаров для своей отчизны»[36]. По его словам, «торговлю собственно иерусалимскую и вифлеемскую составляют рукоделия, продаваемые на площади, пред вратами великой церкви, и оные суть кресты, перловые образы, чотки и другие мелочи»[37]. Мелетий заметил, что в Иерусалиме есть «арабы иконописцы и серебреных дел мастера: первых работа очень низка, однако добровольно они пиша поклонникам на полотне град Иерусалим со всеми святыми местами, за труд свой приобретают; другие же мастерства своего вещи, кадила и проч. изрядно отделывают»[38].

     По словам Бронникова, «нужное для себя в лавках близ Воскресенской церкви во всякое время найти можно», «повседневный торг бывает на площадке перед дверьми великой церкви; тут продаются перламутровые кресты, четки и некоторые мелочи для поклонников»[39], в великий пост из Дамаска приезжают торговцы с дорогими товарами, «состоящими из шалей и ладжей»[40], а к Пасхе из Дамаска в Иерусалим прибывают купцы, которые располагаются в гостином дворе «с шелковыми и бумажными товарами, из которых поклонники покупают довольно»[41].

Вход в Храм Гроба Господня. Рис. Г.А. Гарпера. Книга «Святая Земля и Библия» 1894 г.

Переиздание Иерусалимского отделения ИППО 2015 г.

     Братья Вешняковы пишут, что к Пасхе в Иерусалим стекаются христиане различных вероисповеданий «не только для поклонения, но и для торговли; они привозят товары из разных городов, в особенности из Дамаска и Каира «шелковые материи и парчи, и составляют в оном род ярмарки»[42].

     Ситуация не изменилась и десять лет спустя. Так, по словам Муравьева, «вся дорога от греческого монастыря и площадь храма были заняты продающими четки, кресты и перламутровые образа; большая часть продавцов – жители Вифлеема»[43], причем со всех вывозимых богомольцами из Иерусалима священных изделий, как-то крестов, образов, четок – платились пошлины»[44].

     Кир Бронников также не обошел вниманием вифлеемские ремесленные изделия, предназначенных для продажи в Иерусалиме. По его словам, жители Вифлеема изготавливают из «перламутра кресты, иконы и четки; ткут пояски шерстяные и бумажные и холсты, и все продают в Иерусалиме»[45]. Это подтверждают и Дашков: вифлеемские жители делают «из кости и перламутра четки и кресты, раскупаемыми благочестивыми пришельцами»[46]; и Муравьев: «главный промысел» жителей Вифлеема – «перламутровые образа, искусно вырезанные на раковинах, коими они наделяют поклонников»[47]; и Норов: «главная торговля» жителей Вифлеема «состоит из перламутровых изделий священных вещей»[48].

     Побывавшие в Иерусалиме путешественники в 30-х гг. XIX в. А.Н. Муравьев, Стефан и А.С. Норов также описали торговлю в храме Гроба Господня. Так, Муравьев отметил, что Воскресенский собор превратился в обширный базар, «корзины плодов и припасов лежали посреди толпы поклонников»[49]; Стефан сообщил, что арабы-христиане приносили в Воскресенский храм  «разные съестные припасы для продажи»[50]; Норов рассказал, что в храме Воскресенья Христова вся галерея за греческим соборным алтарем до католической церкви «делается торжищем съестных и питейных припасов» [51]. По словам А.С. Норова, по храму Гроба Господня «с трубками и с кофеем в руках расхаживают… стражи мусульманские, но даже и некоторые христиане»[52].

     В Воскресенском соборе богомольцев встречала мусульманская стража, сидевшая у входа в храм или внутри него и выполнявшая функции охранников и мытарей. По словам Вешняковых, арабы сидели «подле врат на мягком диване, курили табак, варили на жаровнях кофе и пили»[53]; по сведениям Бронникова, турки сидели «внутри церкви близ дверей на мягких диванах»[54]; Стефан замечает, что турки сидели «внутри церкви подле двери на диванах»[55]; Муравьев также отмечает, что турки сидели «с трубками в преддверии» и пили кофе[56]; Норов пишет, что турки сидели «при входе, в ложе привратника с трубками во рту» и играли в шахматы[57].

     Исследованные материалы свидетельствуют о том, что русские православные паломники-писатели описывали не только достопримечательности, святые места и паломнические маршруты, но также торговлю и ремесла ближневосточных городов, обычаи и нравы местного населения и многое другое.

     Основными временными вехами в описаниях паломников этого периода являются пожар в Воскресенском соборе Иерусалима, греческое восстание и учреждение российского вице-консульства в Яффе. В связи с этим следует отметить, что Леонтий, Мелетий и братья Вешняковы были последними русскими православными поклонниками, посетившими Иерусалим до пожара в храме Гроба Господня в 1808 г., учреждения российского вице-консульства в Яффе в 1820 г. и начала греческого восстания в 1821 г. Бронников и Дашков были первыми богомольцами, побывавшими в Святом граде после ремонта храма Воскресения Христова, в период первого этапа деятельности вице-консульства в Яффе, а Муравьев, Норов, Стефан-Серапион и Аникита посетили Иерусалим после окончания греческого восстания в 1829 г., на втором этапе деятельности российского вице-консульства во главе с Г.И. Мострасом.

     Подводя итог, необходимо заметить, что невозможно переоценить значение трудов паломников-писателей этого периода, создавших яркую картину османского мира и движения паломников на Святую Землю, ведь они предоставили интересные сведения не только своим современникам, подвигнув многих на паломнический подвиг и облегчив их странствия, но и донесли до нас эту бесценную информацию.

© Михаил Михайлович Якушев,

3-й Секретарь Министерства иностранных дел Российской Федерации,

действительный член Императорского Православного Палестинского Общества

Иерусалимский вестник Императорского Православного Палестинского Общества.

Выпуск № VII-VIII. 2015 г.

Издательство: Иерусалимское отделение ИППО

Иерусалим. ISBN 978-965-7392-77-5

Страницы 205-212

Примечания