Информационные партнеры

Сибиряк в Палестине: трудный путь сургутянина Я.А. Кайдалова в Святую Землю

        Распространение и утверждение православия на сибирской земле в конце XVI–XIX вв. крепкими духовными узами неразрывно связало её население с родиной христианства. Материальных следов этих нитей сохранилось немного. Однако и того, что имеется в нашем распоряжении достаточно, чтобы попытаться оценить ту роль, которую играла Святая земля в жизни сибиряков.

     Первоначально информация о святынях Палестины, ее прошлом и настоящем жители Сибири могли черпать из литературных источников. К их числу следует отнести не только текст Священного Писания, но и рукописные и печатные хождения паломников, жития, повести, научные труды.

     К XIX в. относятся неоднократные упоминания о сборе за Уралом пожертвований на нужды православных арабов Палестины и Сирии представителей Иерусалимского и Антиохийского патриархатов.

     Сведения о Палестине могли быть получены от редких паломников, отважившихся отправиться из далекой Сибири на поклонение Гробу Господню. Разумеется, не всегда подобные попытки могли увенчаться успехом. Однако само намерение совершить поездку в  Иерусалим свидетельствует о той роли, какую играли святыни Востока в духовной жизни православного сибиряка.

     Среди этих попыток внимания заслуживает небезынтересный пример паломничества сургутянина в Палестину, относящийся к 60-м гг. XIX века.

     Фамилия Кайдаловых принадлежит к старинному священническому роду, на протяжении двух столетий окормлявшего верующих в отдаленных уголках Севера Западной Сибири. Филофею Лещинскому, крестившему в начале XVIII в. несколько десятков тысяч «инородцев», помогал «бывшей сургуцкой заказщик священник Алексей Данилов сын Кайдалов» [1].

     В дальнейшем его потомки занимали священнические и причетнические должности во многих приходах края: Березовском, Сургутском, Нижне-Лумпокольском, Мужевском, Ларьякском и др. [См., напр.: 14, с. 50; 18, с. 28, 34–35, 95–97, 190–199, 224–233; 20, с. 168–169].

     В первой половине XIX в. в Сургутской Троицкой церкви настоятелем являлся один из представителей этой фамилии – Андрей Яковлевич Кайдалов (род. около 1794 года) [2, л. 40].

     Андрей Яковлевич обучался в Тобольской духовной семинарии, в 1818 г. был уволен из богословского класса, затем рукоположен архиепископом Амвросием (Келембетом) в священники и направлен в село Верхне-Лумпокольское (по народному названию Криволуцкое) в церковь Рождества Христова Сургутского заказа [4, л. 41]. В 1829 г. его переводят к градо-Сургутской Богородице-Рождественской церкви, где он также занимает должность благочинного, а с 1831 г. «депутата и увещевателя» по городу Сургуту [4, л. 41]. К его заслугам необходимо отнести инициативу создания первого постоянно действующего учебного заведения в уезде – Сургутской казачьей школы, открытой в январе 1835 года. На протяжении первых трех лет А.Я. Кайдалов безвозмездно исполнял обязанности учителя, за что удостаивается «благодарственного аттестата» от Тобольского губернатора [7, л. 7–7об].

     У А.Я. Кайдалова была вполне обычная по меркам того времени семья: жена – Татьяна Васильевна, урожденная Вергунова, происходившая из священнического рода, пять детей: Яков (большой), Яков (малый), Иван, Секлетинья, Мартин [5, л. 5об–6].

     Подрастающие сыновья по примеру отца (а также по строгому предписанию епархиального начальства) направлялись на обучение в Тобольск. Ни один из них не окончил полный курс семинарии, что вряд ли произошло по недостатку способностей. Скорее всего, родители считали, что 2-х–4-х лет пребывания в стенах школы вполне достаточно, чтобы начать карьеру клирика. Кроме того, содержание в губернском городе обходилось недешево. В 1835 г. весь штат Сургутской Троицкой церкви, включавший двух священников и четырех причетников, получал «вспомогательного жалованья» всего лишь 600 рублей [6, л. 1].  

     Судьба братьев сложилась по-разному, но так или иначе она оказалась связана  с духовной службой. Старший Яков (1819 г. р.) в возрасте 16 лет поступил послушником в Тобольский Знаменский монастырь. Третий – Иван (1825 г. р.) в 1838 г. был определен пономарем к градо-Тобольской Спасской церкви, а вскоре по просьбе родителей на ту же должность к Сургутской Троицкой церкви [8, л. 398об].

     Интерес представляет жизненный путь младшего Якова, родившегося в 1822 году. Впоследствии в одном из прошений он писал, что не смог получить полное образование «по слабости здоровья», из-за чего был исключен из уездного училища при Тобольской духовной семинарии и вернулся к родителям в Сургут [10, л. 20]. В 1820–1830-х гг. данное учебное заведение состояло из 4-х классов: 1-го, 2-го приходского училища; низшего, высшего отделений собственно уездного училища. Я.А. Кайдалов проучился, по крайней мере, до 3-го класса (низшего отделения) и поэтому должен был освоить русское и славянское чтение, чистописание, церковное пение, арифметику, начатки латинского и греческого языков.

     Из клировых ведомостей можно заключить, что в действительности Я.А. Кайдалов, по выбытии из семинарии в 1838 г., направляется на пономарскую должность в с. Верхне-Лумпокольское Сургутского округа, где настоятелем служил его дядя – Иван Васильевич Вергунов [2, л. 57, 58]. В 1842 г. Яков посвящается архиепископом Афанасием (Протопоповым) в стихарь. Однако жизнь в глуши, в тяжелой борьбе за хлеб насущный, в селении, где имелись лишь три дома членов причта, а прихожане состояли исключительно из «кочевых инородцев», не задалась. В 1843 г. «за развратные поступки» Я.А. Кайдалов был отдан под следствие, а в следующем году «по суду за оные» исключен из духовного звания [3, л. 58–58об].

     Через некоторое время Яков Кайдалов приписался в мещане города Томска, а вскоре во искупление грехов по благословению родителей отправился на поклонение российским святыням «где было возможно» [10, л. 20]. Маршрут его путешествия неизвестен. В одном из рапортов Я.А. Кайдалов упоминает о своем годичном пребывании в Соловецком монастыре [9, л. 1]. По возвращении из Соловецкой обители в Санкт-Петербург, как писал сам паломник, «1862 года 1 ноября я имел подойти к Его Императорскому Величеству Государю Императору Александру Николаевичу, при Царскосельском дворце и получил монаршее вознаграждение на путь в Палестину из собственной Его кассы» [10, л. 20]. Каким-то образом уроженец сибирской глубинки сумел произвести соответствующее впечатление и убедить императора в важности своей поездки в Святую землю. Через адъютанта ему выдается 400 рублей на дорожные расходы, а также предписание о получении «вида на поклонение» [10, л. 20].

     Подобные случаи не являлись в то время уникальными. Император и члены его семьи, многие высшие сановники старались всячески поддерживать проявления народной религиозности. В частности, широкую известность приобрело паломничество двух русских крестьянок, которые в 1844 г., не зная европейских языков, добрались, по обету, на своей повозке из Перми в итальянский город Бари. На обратном пути, в Санкт-Петербурге, они были обласканы царем [19]. Еще один пример, описанный историком А.И. Сулоцким: паломничество в Иерусалим «крещеного киргиза» из Омска Ивана Вишнякова (до крещения – Турджан) в 1850–1851 гг. [17].

     По прибытии в Одессу Я.А. Кайдалов 31 марта 1865 г. получил в канцелярии местного градоначальника загранпаспорт. В документе, в частности, следующим образом  описывается внешность владельца: рост 2 аршина 3 ¾ вершка (около 159 см.), волосы русые, брови русые, глаза серые, лицо чистое, особые приметы – «нога ломана» [10, л. 28].

     Отметки на заграничном паспорте указывают дальнейший маршрут Я.А. Кайдалова: 01 (12) апреля[1] 1865 г. – генеральное консульство Османской империи в Одессе, 28 зуль-каада 1281 г. Хиджры (т. е. 11 апреля 1865 г. по юлианскому календарю) – Константинополь, Российское консульство в Салониках (дата отметки не сохранилась), Российское консульство в Египте 4 (16) ноября 1865 г. (въезд) – 10 (24) декабря 1865 г. (выезд) [10, л. 28об–29]. В Греции и Египте внимание паломника привлекли монастыри Афона и Синайского полуострова.

     19 (31) марта 1866 г. он наконец-то достигает Иерусалима – цели своего путешествия. В священном граде сургутянин задержался более чем на год. В Государственном архиве Томской области нами обнаружен интересный документ – датированное 5 июля 1867 г. «свидетельство», собственноручно выписанное «заведующим делами» Русской духовной миссии в Иерусалиме Антонином (Капустиным):

     «Предъявитель сего, послушник Иаков Кайдалов в бытность свою в Иерусалиме в 1866 и 67 годах занимался с успехом пением в хоре Иерусалимской Духовной Миссии, и отличался тихим и скромным поведением…» [9, л. 2]. (см. Приложение).

Приложение

     Нужно отметить, что сам начальник Русской духовной миссии, внесший огромный вклад в укрепление позиций России в Святой земле, архимандрит Антонин (Капустин) (1817–1894 гг.) происходил из Зауральских земель. Его предок – Михаил Капустин в начале XVIII в. служил дьячком в селе Колчедан Сибирской губернии. Внук Михаила – Василий проходил обучение в Тобольском духовном училище при митрополите Антонии (Нарожницком), в 1760 г. был рукоположен в священники с. Водениковское Далматовского заказа Тобольской губернии. Его старший сын Леонтий (дед Антонина (Капустина)) обучался в Тобольской духовной семинарии, женился на дочери Тобольского мещанина Ирине Летосторонцевой [См.: 11]. В свою очередь у их сына Ивана, служившего дьячком Батуринской Преображенской церкви, 12 августа 1817 г. родился сын Андрей – впоследствии названный митрополитом Никодимом (Ротовым) «самым выдающимся деятелем русского православия в Иерусалиме и на Востоке» [Цит. по: 13].  

     Судя по дневникам о. Антонина он не забывал о своей малой родине, к себе же иногда шутливо обращался «Грубый Сибиряк» [16, л. 103]. О том, что его связь с родными и знакомыми не прерывалась, свидетельствуют опять же страницы дневника: «Письма в Москву и за Урал», «Писание писем в Москву и Зауралье», «В Зауралье пока все обстоит благополучно» [16, л. 115, 125об, 212об].

     Что же касается Я.А. Кайдалова, то следы его пребывания в Святой земле при внимательном изучении можно обнаружить в дневнике настоятеля Русской духовной миссии, называвшего нашего героя по какой-то причине «Яковом Нарымским», а его товарища и напарника И. Козубского – «Иваном Полтавским».

     Понедельник, 23 мая 1866 г.: «Служил Божественную литургию в  самом Гробе Господнем. Пели Яков Нарымский и Иван Полтавский с поклонницами. Окончив службу угощали о. Серафима, смотрел на Армянскую службу» [16, л. 121об].

      Вторник, 31 мая 1866 г.: «Обед. Регент со словом о возврате в Россию. Иаков и Иоанн с благодарностию» [16, л. 123].

     Пятница, 10 июня 1866 г.: «Нарымский Яков с жалобой на Регента, который ругат его шибко не за што не про што» [16, л. 125] (подражание речи Я.А. Кайдалова).

      Возможно, Я.А. Кайдалов приехал в Иерусалим не один. В таком случае на его решение остаться в Палестине могло оказать влияние следующее событие, упоминаемое в дневнике Антонина (Капустина): Понедельник, 11 апреля1866 г.: «В 8 часов погребение рабы Божией босоногой Анны Томской. Желала страстно умереть в Иерусалиме и достигла своего желания! Мир страннице и труженице» [16, л. 113об].

     Из вышеизложенного понятно, что пребывание сургутянина в Святой земле связано с деятельностью хора при Русской духовной миссии – созданного еще в 1847 г. учреждения, призванного укрепить позиции православия на родине христианства. Однако наивысшего расцвета миссия достигла при настоятеле Антонине (Капустине), когда во многом благодаря его стараниям были заложены основы русского присутствия в Палестине. 

     Архимандрит Антонин приехал в Иерусалим 11 сентября 1865 г. для того, чтобы привести в порядок совершенно расстроенные при его предшественнике отношения с Иерусалимским патриархатом и русским консульством. Человек спокойного, миролюбивого нрава он сумел достаточно быстро восстановить нарушенный миропорядок: сблизился с патриархом Кириллом, высказывал полную лояльность консулу. Одной из главных задач на этом этапе о. Антонин считал создание прочной материальной базы для духовной миссии. Так, в марте 1866 г. была совершена купчая крепость на место в селении Бет-Джала близ Вифлеема, где впоследствии создается школа для девочек и женская учительская семинария. Продолжались работы по благоустройству главного храма миссии – Троицкого собора.

     Первые годы пребывания Антонина (Капустина) в Иерусалиме – время непрерывного осторожного поиска оптимальных форм, в рамках которых Русская духовная миссия могла бы существовать в Святой земле, не раздражая ни греческое духовенство, видевшее в ней потенциального конкурента, ни консула, воспринимавшего миссию не более чем в качестве собственного «филиала», ни турецкие власти. 

     В таких непростых условиях начинила разворачиваться плодотворная работа нового настоятеля. К задачам миссии относилось, в том числе, и приобщение местного населения к «пышному и величавому русскому богослужению» [12, с. 100]. С ее решением было непосредственно связано и создание хора русских певчих.

     Нужно отметить, что попытки использования русского хора, как и многие другие инициативы миссии, встречали сопротивление со стороны греческого духовенства Иерусалимского патриархата:

     Святой пяток, 1 апреля 1866 г.: «Отказал нам Патриарх в удовольствии помолиться в Гефсимании, не согласился ни за что, чтобы пение было русским… И что вышло из запрещения? Все-таки слышалось большею частью русское пение, устроенное кое-как поклонниками» [16, л. 111об].

     Хор миссии насчитывал тогда (если судить по дневникам о. Антонина) всего трех человек: Порфирий Белавин (вероятно – «регент»), Иван Козубский и Яков Кайдалов. Прежний настоятель Леонид (Кавелин), после перемещения в 1865 г. к посольской церкви в Константинополь пытался перевести из Иерусалима знакомых ему певчих, в частности И. Козубского «как знающего основательно пение и музыку» [15, л. 2]. Из завязавшейся по этому поводу переписки становится ясно, что служба в турецкой столице в сравнении с Иерусалимом давала гораздо больше выгод:  певчие при Русской духовной миссии набирались из вольнонаемных разных сословий, не имевших соответствующего образования, жалованья они получали «несколько менее» 800 руб. в год, жизнь в Палестине была дороже. Хотя П. Белавин и И. Козубский выразили согласие перебраться в Константинополь, дело ничем так и не закончилось. Неоднократные упоминания о переписке между Константинополем и Иерусалимом по данному вопросу содержаться и в дневниках Антонина (Капустина) [16, л. 100об, 104, 120].

     П. Белавин и И. Козубский еще в течение многих лет продолжали служить при миссии, хотя отношения между ними и отцом настоятелем нельзя было назвать безоблачными. Последнее же упоминание о пребывании Я.А. Кайдалова при Русской духовной миссии в Иерусалиме в дневниках о. Антонина относится к 26 июня 1867 г.: «Яков приходил сегодня с объявлением, что он со следующим пароходом едет в свою Сибирь и думает поступать в Алтайскую миссию» [16, л. 212].

     Длительное проживание в местности, как отмечал сам Я.А. Кайдалов, с «несносным жарким климатом», оказалось для человека со слабым здоровьем слишком тягостным. В июле 1867 г. он покинул Святой град. В период между отъездом из Иерусалима и прибытием в Одессу в мае 1868 г. Я.А. Кайдалов посетил христианские святыни в итальянском городе Бари (Бар-град) и в малоазийских Мирах Ликийских (Базилику св. Николая, построенную для хранения мощей святителя в 1087 г.; Церковь св. Николая в Нижних Мирах, где велись восстановительные работы на выделенные Россией деньги).

     По возвращении домой Я.А. Кайдалов узнал о смерти родителей и в январе 1869 г. принял решение поступить послушником в Крестовую церковь Томского архиерейского дома, на что было получено дозволение преосвященного Томского и Семипалатинского Платона (Троепольского) [9, л. 1].

     На этом странствия нашего героя, продолжавшиеся по его словам более десяти лет, не закончились. Спустя три года он намеревается вновь совершить паломничество в Палестину, на что получает разрешение от епархиального архиерея и паспорт, датированный 2 мая 1872 года: «Уволен сроком на один год для следования в заграницу Турции и Черногории, городов именно: Одессы, Кишинёва, Феодосии, Керчи, Таганрога и городов Кавказского края, смотря потому откуда он, Кайдалов, сочтет для себя удобным исходатайствовать себе у местного пограничного начальства» [10, л. 3].

     Однако на сей раз желанию Я.А. Кайдалова не суждено было сбыться. Вот как о своем очередном путешествии поведал сам автор в одном из рапортов: «Я проехал из Томска в Москву к Сергию Преподобному и где мог быть, потом возвратившись к границам Турции, прибыв в Севастополь где на пути встретил тяжкую болезнь, там пролежал в лазарете три месяца, потом по слабому моему здоровью я не мог далее следовать причем был в монастыре Св. Климента Папы Римского от Севастополя в семи верстах и прожил в оном с октября 1872-го по сентябрь 1873 год и паспорт мой просрочился… но как проживание для меня было трудно в Севастополе нашел удобным обратится в Воронеж… проживаю в Воронеже в монастырском странноприимном доме а по получении нового паспорта могу следовать к сопределенному мне пути…» [10, л. 10–11].

     О дальнейших жизненных перипетиях нашего героя, его трудном возвращении домой здесь нет необходимости рассказывать. Но из всего вышеизложенного становится понятно, что еще в третьей четверти XIX века жителю Сибири предпринять паломничество в Палестину было крайне сложно. Поездка сопровождалась множеством проблем и огромными расходами. Лишь исключительные обстоятельства, такие как вмешательство и материальная помощь императора (наряду с упорством и настойчивостью сургутянина в достижении намеченной цели) помогли Я.А. Кайдалову осуществить задуманное.

     На протяжении нескольких столетий представления о Святой земле жители Западной Сибири черпали почти исключительно из ветхозаветных и евангельских сказаний или весьма немногочисленного круга литературных источников. Живое слово непосредственного наблюдателя, современная жизнь Палестины очень редко доходили до сибиряка. Тем не менее, связь Сибири с родиной христианства становилась все более крепкой, в том числе, благодаря таким людям как о. Антонин (Капустин) и Яков Кайдалов.  

© Цысь Валерий Валентинович,

Профессор, зав. кафедрой истории России Нижневартовского государственного университета  (НВГУ)

© Цысь Ольга Петровна,

научный сотрудник лаборатории региональных исторических исследований, доцент кафедры истории России Нижневартовского государственного университета  (НВГУ)

Иерусалимский вестник Императорского Православного Палестинского Общества.

Выпуск № VII-VIII. 2015 г.

Издательство: Иерусалимское отделение ИППО

Иерусалим. ISBN 978-965-7392-77-5

Страницы 213-220

Литература

1. Акишин М.О. Побратался поп с шайтаном… Православные идолопоклонники в Сибири XVIII века [Электронный ресурс] URL: http://zaimka.ru/religion/shaitan.shtml (дата обращения: 25.09.2014).
2. Государственное учреждение Тюменской области «Государственный архив в г. Тобольске (далее – ГУТО ГА в г. Тобольске). Ф. И-156. Оп. 19. Д. 17.
3. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. И-156. Оп. 19. Д. 20.
4. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. И-156. Оп. 19. Д. 21. 
5. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. И-156. Оп. 19. Д. 146.
6. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. И-156. Оп. 19. Д. 147.
7. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. И-156. Оп. 19. Д. 149.
8. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. И-189. Оп. 1. Д. 17.
9. Государственный архив Томской области (далее – ГАТО). Ф. 170. Оп. 3. Д. 1002.

10.  ГАТО. Ф. 170. Оп. 3. Д. 1877.

11.  Из автобиографических записок бывшего начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме о. Архимандрита Антонина [Текст] // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества за 1899 год. – Т. 10. – С. 9–12.

12.  Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале ХХ в. [Текст] / Н.Н. Лисовой. – М., 2006. – 512 с.

13.  Полжизни, отданные Востоку [Текст] // Православные монастыри. Путешествия по святым местам. – 2010. – № 61. – С. 10–15.

14.  Православные приходы Березовского края  в XIX – начале XX века (материалы для истории местных сообществ азиатской России) / Ред. сост. С.В. Туров [Текст] / – Тюмень, 2004. – 461 с.

15.  Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 797. Оп. 36. Д. 17.

16.   РГИА. Ф. 834. Оп. 4. Д. 1125.

17.  Сулоцкий А.И.  Киргиз на поклонении Св. местам русским и палестинским (тут и о поводах, по каким он обратился и другие его сородичи обращаются в христианство) [Текст] / А.И. Сулоцкий // Странник. – 1862. (сентябрь). – С. 54–63.

18.  Сургутский уезд в документальных памятниках XVIII–XIX вв.: источники. / Ред. сост. В.Я. Темплинг [Текст] / –  Тюмень, 2006. – 374 с.

19.  Талалай М.Г. Паломничество к Гробнице Чудотворца [Электронный ресурс] URL: http://bargrad.com/podvorie/ (дата обращения: 25.09.2014).

Церкви Обдорска:  летопись в документах. Вып. 1. Васильевская церковь (1746–1824) / Ред. сост. В.Я. Темплинг [Текс] / – Тюмень, 2005. – 359 с.

Авторы: Цысь Валерий Валентинович, Цысь, Ольга Петровна