В первом номере «Иерусалимского вестника» была опубликована «Рукописная тетрадь» [2], которая принадлежала главе Управления подворьями ППО в Иерусалиме Н.Р. Селезневу и была написана им входе поездки в Европу в августе-ноябре 1923 г. В данной публикации мы хотели бы дать комментарий событиям описанным Н.Р. Селезневым в опубликованной тетради.

Обложка тетради Н. Р. Селезнева

Обложка рукописной тетради Н.Р. Селезнева

Николай Романович Селезнев (1871-26.05.1925) до начала Первой мировой войны являлся помощником Управляющего подворьями ИППО в Иерусалиме. В феврале он вместе с супругой оказался в Екатеринодаре, где начальник управления иностранных дел Особого совещания при главнокомандующем А.И. Деникине член Совета ИППО А.А. Нератов предоставил ему 20000 «керенскими» и, снабдив номинальными полномочиями от Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака, направил управляющим подворьями в Иерусалим. Получив у английских властей необходимые документы в мае 1919 г. Н.Р. Селезнев отправляется в Иерусалим, куда прибывает в июле 1919 г. К сентябрю он получает признание со стороны властей Британского мандата и начинает активную работу, направленную на то, чтобы прекратить процесс захвата имущества ППО, оформить права ППО на принадлежащие Обществу объекты и получить от их аренды средства, которые могли бы расходоваться, прежде всего, на благотворительные цели. Однако, в 1923 г. права Общества на объекты в Палестине и Сирии были поставлены под вопрос.

В мае 1923 г. в т.н. «ноте Красина», которую советский представитель в Великобритании предъявил Британскому правительству говорилось о том, что советское правительство считает своей собственностью имущество, находившееся в ведении ППО и оспаривает это право у Совета ППО, находившегося в Берлине, и возглавляемого кн. А.А. Ширинским-Шихматовым. Летом 1923 г. власти Франции заявили о том, что не признают права ППО на объекты в Сирии, которая входила в зону оккупации этой страны. Прежде всего, это были школы, созданные Обществом для арабских детей.

17 августа 1923 г. Николай Романович пишет письмо российскому посланнику в Сербии[3]: «Выезжая 7/20 сего августа по делам службы в Берлин и затем в Париж я покорнейше прошу содействия Вашего Превосходительства в получении мне визы на выезд в Сербию, где пробуду 5 или 8 дней. Имею доклады Вашему Превосходительству, а также Его Высокопреосвященству митрополиту Антонию. Разрешение на выезд прошу направить в Париж, Канцелярия совещания Российских послов»[4]. От руки на письме имеется приписка «сведения для визы», которая дает некоторую биографическую информацию о Н.Р. Селезневе: «Николай Романович Селезнев, 52 г., рост 165 см, родился в Петрограде». В письме В.Н. Штрандтману Селезнев сообщал также, что документ для поездки в Германию и Францию был ранее ему выдан Испанским королевским консулом за № 210/R, он также писал, что заедет в Белград «на обратном пути в Палестину».

Согласно «Записей путевых расходов», помещенной в «Рукописной тетради», из Иерусалима 17 августа Селезнев по железной дороге выехал в Каир, куда прибыл 21 августа[5]. 22 августа он провел египетской столице, где очевидно встретился с посланником Российской империи в Египте А.А. Смирновым, с которым имел постоянную переписку. Русский посланник в Каире А.А. Смирнов[6] непосредственно участвовал в деятельности Управления подворьями в Иерусалиме. Именно к нему Н.Р. Селезнев обращался за подтверждением своих полномочий.

Лист рукописи тетради Н. Р. Селезнева

Рукописная тетрадь Н.Р. Селезнева. Разворот одного из писем

23 августа он пребывает в Александрию, где получает германскую и австрийскую визы[7]. Из Александрии на пароходе Н.Р. Селезнев прибыл в город-порт Бриндизи в Южной Италии, откуда переехал в Бари, где проживал член ППО кн. Н.Д. Жевахов. Затем Н.Р. Селезнев побывал в Риме, где провел несколько дней, вероятно, посетив русское посольство. В это время русское дипломатическое представительство в Риме возглавлял здесь поверенный в делах И.А. Персиани[8]. Из Рима Н.Р. Селезнев попадает во Флоренцию. Записывая свои расходы этом городе, он отмечает: «Разъезды во Флоренции по делам службы, к консулу, […] Н.В. Струкову и др.». Николай Владимирович Струков был членом ИППО и личным секретарем второго Председателя ИППО вел. кн. Елисаветы Федоровны. Согласно путевым записям, Н.Р. Селезнев из Рима на поезде через Австрию добрался до Берлина. В Париж Н.Р. Селезнев прибыл только 10 сентября, так что несколько дней он, очевидно, провел в Берлине, где тогда располагалась штаб-квартира Совета ППО во главе с кн. А.А. Ширинским-Шихматовым. Непосредственное отношение к ППО имел и русский консул в Германии Сергей Дмитриевич Боткин, который был членом Общества, а в 1939-1945 гг. возглавит Совет ППО.

С осени 1919 г. в Берлине по решению Совещания послов начала действовать Русская делегация по делам военнопленных и беженцев в Германии во главе с бывшим министром-резидентом в Дармштадте С.Д. Боткиным. В марте 1920 г. германские власти предоставили С.Д. Боткину «специальные консульские функции». Сами русские дипломатические представители считали делегацию дипломатической миссией[9]. 16 апреля 1922 г. Германия и Россия заключили Рапалльский договор, по которому взаимно отказались от репараций. В ноябре 1922 г. Германия и Россия установили дипломатические отношения. Это не отразилось на положении Русской делегации по делам военнопленных и беженцев под руководством С.Д. Боткина, которая официально не была признана правительством Германии. Летом 1922 г. великий князь Кирилл Владимирович объявил себя «блюстителем» пустующего русского престола. По сведениям зарубежной агентуры ГПУ к группе сторонников вел. кн. Кирилла Владимировича принадлежал и С.Д. Боткин^{^[10]}.

Согласно записям расходов, Н.Р. Селезнев, прибыв в Париж, как было сказано выше 10 сентября 1923 г., много ездил, встречаясь со многими людьми. Одной из причин его задержки в Париже стало то, что английские власти задержали выдачу ему визы. Как объяснял в своем письме на имя директора Британского паспортного бюро в Париже от 18 сентября 1923 г. Н.Р. Селезнев, выезжая из Иерусалима, он не планировал посещение Лондона, иначе бы позаботился о визе на месте. Однако, по его словам, он «должен сделать доклад проживающим в Англии членам нашего религиозного и благотворительного общества[11] по предметам внутренней организации».[12] Николай Романович подчеркивал, что нахождение в Париже в ожидании визы в течение 15 дней для него невозможно в ввиду ограниченности в средствах. Он просил выдать ему визу на 10-15 дней пребывания в Англии, как человеку постоянно проживающему в английском доминионе и известному местным английским властям[13]. Выехать в Лондон Н.Р. Селезнев смог только через месяц 18 октября 1923 г[14].

Таким образом с 10 сентября по 18 октября 1923 г. Н.Р. Селезнев Находился в Париже. Этот город был центром русской эмиграции и местом пребывания большинства бывших царских дипломатов. Существование русских дипломатических институтов в Париже имело свою экономическую основу. Таковой был английский кредит, выданный в 1919 г. Летом 1919 г. Омскому правительству А.В. Колчака удалось получить в Лондоне кредит под обеспечение золотом. На эти средства обеспечивалась Канцелярия МИД и русское посольство в Париже. Здесь постоянно проживал министр иностранных дел деникинского правительства С.Д. Сазонов[15]. 27 мая 1920 г. после приезда в Париж П.Б. Струве, С.Д. Сазонов направил в русские посольства и миссии циркулярную телеграмму, в которой заявил о сложении с себя обязанностей министра иностранных дел и просил в случае сомнений относительно направления дальнейшей работы обращаться для согласования действий за советом к старшему из послов М.Н. Гирсу.

С 1 января 1923 г. русское посольство в Париже перестало фигурировать на дипломатическом листе. Изменения произошли по распоряжению председателя Совета Министров и министра иностранных дел Раймона Пуанкаре. Начальник протокола Фукиер сообщил об этом русскому послу в Париже В. Маклакову, уверяя, что подобный шаг французских властей не имеет никакого политического значения[16].

В октябре 1924 г. русское посольство в Париже было закрыто. В.А. Маклаков передал посольское здание французским властям, не вступая ни в какие контакты с советскими представителями. Еще летом он вывез из посольства архив, начатый после октября 1917 г.

Главным вопросом, который предстояло решить в Париже была судьба школ ППО в Сирии. Французы поставили вопрос о подчинении им школьных зданий. В июле 1923 г. глава Северо-Сирийской инспекции ППО И.И. Спасский сдал по описи в Управление ППО в Иерусалиме книги, принадлежавшие инспекции[17]. Р. Пуанкаре направил письмо на этот счет российскому посланнику в Париже Б.А. Татищеву.

В упоминавшейся тетради Н.Р. Селезнева сохранился проект его письма кн. А.А. Ширинскому-Шихматову, где излагается этот вопрос. Николай Романович писал: «Расследуя причины появления письма г. Пуанкаре российскому посланнику в Париже, мне удалось выяснить, что дело возникло вследствие запроса из Сирии местных властей [в] центральное правительство: как относиться к имущественным правам Пал[естинского] Общ[ества] в Сирии. О таком запросе минист[ерство] ин[остранных] дел известило Российского посланника Б.А. Татищева и было составлено очень коротенькое письмо. Не получив нужных разъяснений правового положения П[равославного] П[алестинского] О[бщест]ва, французское мин[истерство] инос[транных] дел установило тогда свою точку зрения на этот вопрос по донесениям имеющимся в министерстве и не отвечающим действительности и письмом за подписью министра-президента известившего об этом Российск[ого] посланника»[18]. Таким образом, Б.А. Татищев не стал разъяснять французам права ППО на школы в Сирии, видимо, чтобы не ухудшать свое положение.

Н.Р. Селезнев смог добиться разговора на эту тему с самим Татищевым: «Я обратился к А.Ф. Набурову с просьбою указать пути для исправления неважного для нас положения в Сирии. Он предложил обратиться к Б.А. Татищеву, автору маленького письма посоветовав оставить дело как есть чтобы не было хуже. Борис Алексеевич признал неудачу выступления посольства и ухудшения положения О[бщест]ва в Сирии до письма г. Пуанкаре, но не находит удобным новое выступление посольства»[19]. По совету С.Д. Сазонова, Н.Р. Селезнев сам попытался добиться положительного решения вопроса во французском МИД: «Оставить же дело в столь неприятном для нас положение не представляет возможным по соображениям указанным Сергеем Дмитриевичем[20]. Я тогда обратился к одному русскому присяжному поверенному А.В. Руманову[21], имеющему личныя знакомства во французск[ом] министерстве иностр[анных] дел, и с ним пошел на Орсейскую набережную. Нужного нам человека в Париже не было (Пэан), он вернется через несколько дней, пришлось вести разговоры с другим чиновником. Рассказав ему положение, я спросил его через кого я должен подать разъяснения, через Российского посла или непосредственно от себя, как лицо заинтересованное в деле, рассматривавшегося без ведома О[бщест]ва, имеющего представить данные о самих юридических правах на принадлежащие ему имущества. Чиновник посоветовал послать от имени О[бщест]ва, т.к. «посла у вас нет», - добавил он»[22]. За посредничество Николай Романович заплатил А.В. Руманову, который имел в Париже юридическое бюро, крупную сумму в 500 фунтов. Согласно записям в тетради Селезнева, он посещал французский МИД достаточно регулярно. При посредничестве Руманова он познакомился с юристом бароном Нольде[23]. Результатом немалых средств, заплаченных Селезневым, стал документ составленный Нольде 1 октября 1923 г. В «Юридическом Положении Православного Палестинского Общества» барон писал: «...Общество имело характер частного Общества, совершенно независимого ни от Русского Правительства, ни от Русской Православной церковной иерархии... Общество управлялось Общими Собраниями своих членов и своим Советом... Устав Общества не содержит никакого указания на место, где действуют центральные органы... права Палестинского Общества и его представителей не могут быть оспариваемы, даже на почве приложения советского законодательства. ... Советская дипломатия претендует, что декретом 23 января 1918 года национализированы имущества Общества Палестинского и ликвидировано само Общество. ...декрет 23 января 1918 года, на который ссылаются советские представители, имеет отношение только к религиозным обществам и обществам культа... Палестинское Общество – научное и гуманитарное общество. ...декрет 23 января не мог ни ликвидировать Палестинское Общество, ни национализировать его имущества...».

Сам Н.Р. Селезнев так писал о своем сотрудничестве с Нольде: «В то же время я обратился к профессору бар[ону] Нольде с просьбою дать свое заключение о правовом положение О[бщест]ва на основаниях устава О[бщест]ва, декрета[24] советского[25] от 23 января 1918 г. и мандата Лиги Наций Англии на управление Палестиной. Оказывается, что ликвидация Пал[естинско]го Об[бщест]ва в России проведена на основании декрета отделения церкви от государства, как религиозного О [бщест]ва, чего у нас в уставе не сказано[26]. Заключение Нольде было официально передано в МИД Франции, но последствий не имело. 1 октября 1923 г. Н.Р. Селезнев записал, что в этот день был в МИД, где потратил 1.45 фунта на «переписку на пишущей машинке официальных бумаг». Свое обращение в МИД Франции он отправил на согласование председателю ППО в Берлин: «Составленное мною письмо я прочел С.С. Воейкову[27], Б. Эм. Нольде и спросил удобно ли отвечать на письмо, адресованное посланнику, но в виду уклонения посольства от дельнейшей переписки по делу Палестинского Общества с французским министерств[ом] иностр[анных] дел по мотивам мне понятным, нам остается выступить самим и лучше это сделать председателю Общества на Сирию, держа в запасе слово Совета О[бщест]ва. Представляю при сем копию моего письма в департамент политических и коммерческих дел французского министерства иностранных дел с предложениями на благоусмотрение Вашего Сиятельства»[28].

Говоря в «Рукописной тетради» о своих беседах с митрополитом Евлогием (Георгиевским), Н.Р. Селезнев отмечает настойчивое желание владыки взять под свой контроль ППО: «После двухкратного посещения мною митрополита Евлогия и длительных бесед и поданною мною справки владыка, по его словам владыка, наконец уяснил положение дел в Палестине. На основании поручения архиерейского синода выяснить вопрос о Палестинском О[бщест]ве владыка митрополит подаст в синод свое заключение в котором будут следующие пункты: 1) контроль церкви над Палестинским Обществом при полной его автономности в делах и управлении своими имуществами; 2) отзыв его школ и семинарий из Палестины; за монастырями должна следить Миссия; 4) Ссуды от Общества должны быть вексельные 5) закон имуществ фиктивный»[29].

Селезнев попытался убедить в пагубности церковных притязаний на имущество ППО окружение митрополита Евлогия: «Я не имел разговора по первому пункту с владыкой, но указал г. Аметистову^{^[30]}, что согласно заключению юрисконсультанта Российского посольства г. Нольде для сохранения позиций и имущества Общества Совет вынужден будет наглядно отмежеваться от Церкви до времени падения большевизма и советских декретов. Посему притязания иерархов Р[усской] Ц[еркви] на составление под единым контролем над Обществом поведет к уничтожению всей нашей защитительной работы и захвата имущества О[бщест]ва большевиками. Что Председатель О[бщест]ва обязан наблюдать за исполнением устава не сможет согласиться на изменение конструкции О[бщест]ва нарушающие устав»[31]. Митрополит Евлогий проявил активность в своих попытках взять под контроль ППО. В том же письме Н.Р. Селезнев указывал: «Т.А. Аметистов уверяет, что митрополит Евлогий подал М.Н. Гирсу[32], В.А. Маклакову[33] и Е.В. Саблину[34] письма с заявлениями о необходимости установления над Палестинским Обществом контроля Церкви»[35].

Тогда же в сентябре 1923 г. появилось обращение митрополита Евлогия (Георгиевского) к архиепископу Кентерберийскому с просьбой ходатайствовать перед британскими властями о том, чтобы владения, принадлежащие Русской Духовной Миссии и Палестинскому Обществу в Святой Земле, «не отдавались, хотя бы и на время, в посторонние руки, а были оставлены, как и прежде, во владении Русской Православной Церкви в лице ее законного представителя»[36]. По всей видимости, митрополит Евлогий таким законным представителем считал себя, оспаривая это право у Архиерейского Синода РПЦЗ.

В целом, Н.Р. Селезнев высоко оценивал свою работу, проведенную за месяц в Париже, его письмо А.А. Ширинскому-Шихматову заканчивается так: «Мое невольное пребывание в Париже не прошло без потери для дела О[бщест]ва, я все подготовил для действий в Англии и поэтому там останусь на более короткий срок»[37].

19 октября 1923 г. Н.Р. Селезнев наконец прибывает в Лондон, где находился до 2 ноября.

В Лондоне русская община концентрировалась вокруг поверенного в делах в Великобритании Е.В. Саблина. 16 марта 1921 г. был подписан торговый договор между РСФСР и Великобританией, что означало признание Советской России де-факто. Саблин сохранил за собой и здание посольства, поскольку, согласно тексту договора Русское Советское правительство обязалось не предъявлять претензий в смысле какого-либо распоряжения фондами и иной собственностью бывших императорского и Временного правительств, находившимися в Великобритании. К осени 1923 г. международное положение СССР укрепилось настолько, что Саблин 26 сентября 1923 г. в своем осведомительном сообщении Гирсу был вынужден признать: «Коммунистическое правительство вообще считает свое международное положение прочным, несмотря на отсутствие официального признания со стороны большинства держав... Это, вероятно, так и есть на деле, ибо в области международных отношений коммунисты сумели поддержать репутацию российских дипломатов и, невзирая на внутренний упадок, сумели полностью использовать свои козыри в международных отношениях»[38].

В Лондоне Н.Р. Селезнев постоянно общался со своими друзьями В.И. Теокритовой и священником Василием Тимофеевым[39]. 27 октября он оформил визу во Францию, а 2 ноября выехал из Лондона. Перед выездом из Лондона Николая Романовича ждало неприятное известие из Иерусалима. Он писал об этом так: «Накануне моего отъезда из Лондона, я получил письмо из Иерусалима о прекращение военным ведомством уплаты арендной платы за Николаевское подворье и других долгов Палестинскому Обществу впредь до выяснения имущественных прав Общества. Жилищная комиссия также заявила, что воздержится от внесения арендной платы до моего возвращения, до выяснения имущественных прав Общества. Управление подворьями сидит без денег, не может отдавать пособия, уплачивать долги, жалованье служащим»[40].

Вероятно имеется в виду сохранившееся в архивах Управления письмо отправленное 1 октября и полученное Управлением 9 октября 1923 г.. В письме Ковель просил прояснить следующие вопросы, касающиеся происхождения и принадлежности русского имущества в Палсетине: а). природа и размещение учатскоув b). если какой либо участок зарегистрирован, то на чье имя с) в чьем владении каждый из участков находится в настоящее время d) имеются ли здания или собственность которые являются святыми местами или объектами религиозного поклонения»[41].

22 октября Селезнев получил записку от Екатерины Голицыной[42], в которой она приглашала его для встречи в русское посольство 23 октября в 17.30.

Н.Р. Селезнев попытался установить контакт с влиятельным в Великобритании русским эмигрантом Борисом Телепневым, который до первой мировой войны имел совместный с англичанами бизнес, связанный с поставками в Россию шерсти, был известен как историк масонства, в 1920-е возглавлявший русских масонов в Великобритании[43]. 29 октября Селезневым в лондонской гостинице было получено письмо от секретаря общества «Хичкок и партнеры», в котором говорилось о его о встрече с членом совета директоров общества Б. Телепневым[44]. Нет документальный свидетельств о том, что встреча Н.Р. Селезнева и Б.В. Телепнева имела место, однако у Селезнева несомненно было желание заручиться его поддержкой в решении вопроса о собственности ППО в Палестине.

30 октября датирована записка на имя Николая Романовича от Екатерины Голицыной. Она написана на гостиничном бланке одного из отелей Чессингтона. Она просит прислать ей по почте докладную записку, поскольку она будет отсутствовать в Лондоне до четверга 1 ноября 1923 г. Записка должна была качаться вопроса о русских учреждениях в Палестине[45]. В своем отчете в Совет ППО он писал: «Такое новое требование идет в разрез с ранее установленным положением о передаче арендной платы испанскому консулу. Очевидно, такой постановкой вопроса Палестинское правительство хочет добиться отказа испанца от защиты русских учреждений, чтобы установить своего наблюдателя. Но если это будет неизбежно, то я хочу просить испанца передать свои права по защите русских интересов тому консулу, от которого он их получил – американскому. Следовательно надо уговорить того опять принять русских по свою защиту. Можно ли это и удастся ли это – не знаю, действовать нужно, т.к. все юристы советуют избегать установления нами публик – кустодия. Может быть придется договориться с англичанами о принятии ими формально имущества Общества под свое наблюдение, но с передачей в управление Совету Общества и установленного последним Управления подворьями, как делают во Франции с некоторыми русскими учреждениями. Конечно, это нужно до установления Английским правительством имущественных прав О[бщест]ва, до легализации Общества в Палестине. Принимая во внимание это новое обстоятельство, требующее моего присутствия в Палестине, и учитывая, что возвращение в Иерусалим через Берлин, Белград потребует времени с остановками и разговорами не менее 20 дней и 30 фунтов лишних расходов, я вынужден был изменить маршрут в Палестину из Марселя или из Италии (Генуя, Неаполь, Бриндизи) по расписанию, чтобы скорее и дешевле добраться до места»[46].

2 ноября 1923 г. перед выездом из гостиницы Н.Р. Селезнев имел встречу со священником В. Тимофеевым, что отражено в путевых записях.[47] Сохранилась также расписка о. Василия в том, что он получил 15 фунтов для передачи Е.В. Саблину.[48]

Главным итогом пребывания Селезнева в Лондоне стала договоренность с английским юристом о ведении дела ППО: «В.Н. Идентсон согласился принять на себя ведение нашего дела в министерстве на следующих условиях: 1) все расчеты, связанные с наблюдением в министерствах и других учреждениях правительства за ходом нашего дела, приглашение английских адвокатов (солистеров) производятся г. Идентсоном. О способах ведения дела он советуется с Е.В. Саблиным. 2) Расходы по делу не превышают 50 фун[ов] стерл[ингов], но могут быть меньше, если не придется обращаться к английским адвокатам. Эти условия г. Саблин нашел приемлемыми, преуменьшенными по сравнению с другими делами. Не считая возможным остановить наше дело в столь горячий момент его разрешения без наблюдения, я решился принять условия г. Идентсона и прошу Совет Общества от утверждении этой сделки»[49].

Прибыв в Париж, Н.Р. Селезнев провел новую встречу с Т. Аметистовым[50]. Речь, очевидно, шла о претензиях митрополита Евлогия (Георгиевского) на власть в отношении ППО и РДМ. 5 ноября 1923 г. состоялся совместный обед Н.Р. Селезнева с членом Совета ППО С.С. Воейковым, которому передал 150 фунтов[51], что являлось достаточно внушительной суммой, которая, очевидно, предназначалась на расходы Председателя ППО.

О содержании переговоров Н.Р. Селезнева в отношении взаимодействия с Церковью, можно судить по ответному письму князя от 2 ноября 1923 г.:

«Так вот и, никакого «контроля» Совет Пал(естинского) Об(щест)ва не признает, ибо иначе он должен себя упразднить как безсильного осуществлять Устав. Устав же говорит о самостоятельном Обществе, а не о компании милых людей, подчинившихся желанию и ничем не обоснованному требованию М(итрополита) Евлогия.

2). Миссия не получит ни гроша, если немедленно не будет ей приказано совершить закладную.

3). Миссия обязана включить в закладную все суммы, потраченные Об(щест)вом на ея поддержания…».

Таким образом, одной из тем переговоров Н.Р. Селезнева была ссуда Русской Духовной Миссии, финансовое положение которой было в этот момент очень тяжелым. Митрополит Антоний писал об этом на имя Патриарха Тихона 24 августа 1923 г.: «В Иерусалим командирован епископ Белгородский Аполлинарий, для урегулирования миссионерского хозяйства, так как Миссии угрожает продажа с молотка, в связи с чем и[сполняющий] д[ела] начальника Миссии иеромонах Мелетий, возведенный затем в сан архимандрита, заменен распоряжением Синода новым начальником Миссии кандидатом богословия архимандритом Иеронимом из Курской епархии»[52]. Этого же вопроса коснулся кн. Ширинский-Шихматов в письме на имя Н.Р. Селезнева от 19 декабря 1919 г.: «Считаю, что все вопросы, связанные с соприкосновением к церковным организациям нашего Об[щест]ва подлежат суждению Архиерейского Синода и его представителя – Митрополита Антония, с которым все сношения должны происходить от Совета. Митрополиту Евлогию дано было от Собора поручение определенного свойства не дающего ни малейшего повода к вмешательству в текущие события жизни наших учреждений». Очевидно, условия сформулированные князем были приняты РДМ и ссуды были предоставлены. Так, насельник Миссии архимандрит Антонин (Покровский) получил от Управления ссуду в 30 фунтов, которую возместил в 1930 г.[53]

В ходе поездки Н.Р. Селезнев подготовил проект своего письма в Совет ППО по поводу бывших учителей школ общества. Он направил прошение «учителя Адиба Хури и учительницы Ханни Рабба о предоставление помещения для открываемой ими школы в здании Бейт-Джальской семинарии». При этом он пояснял, что учитель Адиб Хури и учительница Ханни Рабба решили совместно открыть школу для детей в Бет-Джале в виду отсутствия у них работы в правительственной школе. Имею честь просить Совет Общества об удовлетворении их просьбы на условиях, изложенных в прошении»[54]. Учительница Ханни Рабба в 1922-1923 гг. заведовала книжным складом и библиотекой бывшей Бет-Джальской семинарии, за что получала жалование от Общества.[55] Поскольку здания школ ППО в Сирии за Обществом сохранить не удалось, Н.Р. Селезневым во время поездки в Европу был подготовлен проект письма кн. А.А. Ширинского-Шихматова на имя начальницы Южно-Сирийской инспекции Е.М. Алексеевой, в котором последней предписывалось следующее: «Вам надлежит сдать в Иерусалимскую контору О[бщест]ва: 1) архив инспекций; 2) денежный отчет по инспекции за время Вашего управления т.е. со дня отъезда г. Никанорова по сие время, со всеми документами и приложениями к нему относящиеся; 3) отчеты по складу книг инспекции за время Вашего управления; 4) отчеты о школах инспекции с указанием состояния школьной обстановки и учебных пособий их; 5) отчет о состоянии обстановки, общежития учительницы Дамаской школы. К 1 января 1924 года сдачу отчеты по Южно-Сирийской инспекции надлежит закончить. Книги из склада инспекции перевести для хранения в Бет-Джалу»[56]. В 1930 г. учебники для арабских детей со склада Бет-Джальской семинарии были распроданы согласно решению Управления ППО.[57]

9 ноября 1923 г. Н.Р. Селезнев навсегда покинул Париж, отправившись поездом в Марсель, откуда пароходом проследовал в Александрию и, затем, в Иерусалим. Николаю Романовичу Селезневу, самоотверженно возрождавшему Русскую Палестину, оставалось жить чуть более полутора лет…

© Диакон Димитрий Сафонов,

кандидат богословия,

кандидат исторических наук,

действительный член

Императорского Православного Палестинского Общества

Иерусалимский вестник Императорского Православного Палестинского Общества.

Выпуск № II.

Издательство: Иерусалимское отделение ИППО.

Иерусалим. ISBN 978-965-7392-45-4. 2012.

Страницы 175-186.

© Иерусалимское отделение ИППО

Копирование и любое воспроизведение материалов этой статьи разрешено только после письменного разрешение редакции нашего сайта: ippo.jerusalem@gmail.com

Примечания

[1] Исследование проведено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 10-1-00530а/П.

[2] Рукописная тетрадь управляющего подворьями Императорского православного палестинского общества в Иерусалиме Н.Р. Селезнева 1923-1924 гг. / Подготовка к печати и комментарии диакона Д. Сафонова и П.В. Платонова // Иерусалимский вестник Императорского Православного Палестинского Общества. Вып.1. Иерусалим, 2012. С. 91- 108. (Далее – Рукописная тетрадь).

[3] В 1919 г. С.Д. Сазонов назначил В.Н. Штрандтмана посланником в КСХС.

[4] Israel State Archives - Израильский государственный архив. (Далее - ISA). Д. 837/2 - פ. Пагинация отсутствует.

[5] Рукописная тетрадь управляющего подворьями Императорского православного палестинского общества в Иерусалиме Н.Р. Селезнева 1923-1924 гг. / Подготовка к печати и комментарии диакона Д. Сафонова и П.В. Платонова // Иерусалимский вестник Императорского Православного Палестинского Общества. Вып.1. Иерусалим, 2012. С. 100. (Далее – Рукописная тетрадь).

[6] Смирнов Алексей Александрович (14.09.1857 - 18.02.1924). После окончания в 1881 г. факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета он был назначен в Азиатский департамент МИД Российской империи, который всегда считался первым департаментом дипломатического ведомства императорской России. В 1903 он произведен в чин действительного статского советника. 31.01.1905 назначен дипломатическим агентом и генеральным консулом в Египте, 5.08.1911 получает ранг чрезвычайного посланника и полномочного министра. В 1911 году получил дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного посланника. С 1908 г. он стал дуайеном, то есть страшим дипкорпуса в Каире. После Гражданской войны стал фактическим руководителем русской эмигрантской диаспоры в Египте. 6.10.1923 6 октября 1923 г. совет министров Египта принял решение о дальнейшем непризнании русских дипломатического и консульского представительств в стране. Консульство было переименовано в «Русское бюро», эмигранты получили специальный статут. Умер в феврале 1924 г. Похоронен в Каире. См. о нем: Пересыпкин О.Г. На чужих погостах// http://www.ippo.ru/statji-chlenov-ippo/na-chuzhih-pogostah.html

[7] Рукописная тетрадь. С. 100.

[8] Кононова М.М. Указ. дисс. С. 172.

[9] Кононова М.М. Российские загранучреждения в эмиграции, конец 1917-первая половина 1920-х гг. Дисс…канд. ист. наук. М., 2003. С. 105.

^{^[10]}Агентурная сводка Иностранного отдела ГПУ с изложением обращения ряда русских студенческих организаций в Берлине и группы сторонников князя Кирилла Владимировича об оказании материальной помощи Русской армии, 7 февраля 1923 г. // Русская военная эмиграция 20 - 40-х гг. Документы и материалы. В 3- х томах. Т.2: Несбывшиеся надежды... 1923 г. М., 2001. С. 74.

[11] О нахождении в Лондоне кого-либо из членов ППО в 1923 г. сведений нет.

[12] Отпуск письма Н.Р. Селезнева директору Британского паспортного бюро в Париже от 18 сентября 1923 г. (англ. яз., машинопись) // ISA. Д. 837/2 - פ.

[13] Там же. Далее приводится текст письма на английском языке: «Sir, I acknowledge my fault, that I was not able to expose you clearly the reasons, why I had not received visas for England and Jerusalem. I had not in view to go to London, otherwise I would take, certainly, the visa there, where the English authorities do know me and where I could receive same without any difficulty whatever. Unfortunately, here only was stated, that I must go to England in order to make a report to living there members of our religious and charitable society, on subjects of internal organization.

Owing to my awkwardness I got into an embarrassing position, as I have little money and living in Paris during 15 days is expensive, then time will pass uselessly. I beg to ask you, Sir, to accept my apologies for my awkwardness at the interview with you and kindly give me the visa for 10-15 days sojourning in England, as to a person who lives in the British Dominions and is known to the local authorities. The Representative of the Orthodoxe Palestine. Society at Jerusalem». ISA. 837-2.

[14] Рукописная тетрадь. С. 103.

[15] Кононова М.М. Российские загранучреждения в эмиграции, конец 1917-первая половина 1920-х гг. Дисс…канд. ист. наук. М., 2003. С. 100.

[16] Кононова М.М. Указ. дисс. С. 178.

[17] Описи см. ISA. Д. 837/7 - פ.

[18] Рукописная тетрадь. С. 93.

[19] Рукописная тетрадь. С. 93.

[20] Сазонов Сергей Дмитриевич (1860-1927), русский государственный деятель и дипломат. С 1883 г. на службе в МИД. Работал в посольствах в Великобритании и США, был дипломатическим представителем в Ватикане. В июне 1909 г. – товарищ министра иностранных дел, с ноября 1910 г. по июль 1916 г. – министр. В 1910 г. вел переговоры с Германией, приведшие к заключению Потсдамского соглашения 1911 г. В преддверии первой мировой войны старался укрепить Антанту и упрочить ее связи с Россией. В 1914-1916 гг. вел переговоры с Францией и Великобританией о совместных действиях в войне и об условиях послевоенного мира. Принимал деятельное участие в подготовке англо-франко-русского соглашения 1915 г., предусматривавшего передачу России Черноморских проливов. В январе 1917 г. назначен послом в Великобритании, но в должность не вступил. В годы гражданской войны входил в состав белогвардейских правительств Колчака и Деникина. Умер в эмиграции.

[21] Руманов Аркадий (Абрам-Исаак) Вениаминович (29 ноября 1878, Царское Село С.-Петербургской губ. – 15 октября 1960, Париж). Юрист, журналист, фельетонист, коллекционер, меценат. Директор правления Товарищества издательского и печатного дома «А.Ф. Маркс». Собрал большую коллекцию произведений русского и зарубежного изобразительного искусства, старинной нумизматики и др. (после революции была национализирована). С 1919 находился в Лондоне в качестве представителя Политического совещания при генерале Н.Н. Юдениче, был членом Лондонского комитета Освобождения России. В 1920 обосновался во Франции. Компаньон и секретарь вел. князя Александра Михайловича, сопровождал его в поездках. Создал вместе с К.И. Тихомировым (при участии Б.Э. Нольде) юридическое бюро, вел юридическую практику. Читал лекции о французской культуре и политической обстановке в Европе. Член Союза русских писателей и журналистов в Париже. Член Общества друзей русской книги, публиковал материалы во «Временнике» Общества. В годы Второй мировой войны один из основателей газеты «Русский (позднее – Советский) патриот», сотрудничал в ней. Вскоре отошел от политической деятельности. Воспоминания «Штрихи к портретам: Витте, Распутин и другие» опубликованы посмертно («Время и мы», Тель-Авив, 1987).

[22] Рукописная тетрадь. С. 93-94.

[23] Нольде Борис Эммануилович (1876 - 1948), барон, русский дипломат. На службе в МИД – с 1899 г. В июле 1914 г. – мае 1916 г. – управляющий Юрисконсультской частью; в мае 1916 г. – марте 1917 г. – директор Второго департамента. С марта по май 1917 г. – товарищ министра иностранных дел.), возглавлявший Второй департамент МИД. Летом 1919 года эмигрировал в Финляндию, осенью участвовал в переговорах с финляндским правительством от имени правительства А. В. Колчака. Затем переехал в Париж, с 1920 года входил в состав Парижской группы партии кадетов. Был одним из организаторов русского отделения при Сорбонне, деканом Русского юридического факультета при Институте славяноведения (Париж), соредактором журнала «Право и хозяйство» (1925). Председатель Юридического общества в Париже, член Центрального бюро Комитета съездов русских юристов за границей.

[24] Над словом стоит цифра «2».

[25] Над словом стоит цифра «1».

[26] Рукописная тетрадь. С. 94.

[27] Воейков Сергей Сергеевич (19 авг. 1892 - 14 нояб. 1969 Neuilly, Франция). Председатель объединения бывших воспитанников Императорского Александровского лицея. Член Совета зарубежного ППО,

[28] Рукописная тетрадь. С. 94-95.

[29] Рукописная тетрадь. С. 95.

[30]Аметистов Тихон Александрович (1884-1941). Окончил Николаевское военное училище, Петербургскую Духовную Академию и Академию Генерального Штаба. Полковник Генштаба. Участник первой мировой войны. С 1918 г. - в Добровольческой армии, начальник разведывательного отдела штаба Крымско-Азовского отдельного корпуса. Покинул Россию в 1920 г. и поселился во Франции. Секретарь епархиального управления в Париже при митрополите Евлогии (Георгиевском). Член Учредительного комитета Свято-Сергиевского Богословского Института.

[31] Рукописная тетрадь. С. 95.

[32] Гирс Михаил Николаевич (1856-1932). С 1878 г. - работал в МИД России. Посланник России в Бухаресте, Константинополе, Бразилии, Китае, Баварии. В 1916-1917 гг. - посол России в Италии. Был назначен старшим дипломатическим представителем комитета защиты русских беженцев во Франции. Позднее - председатель совещания бывших послов.

[33] Маклаков Василий Алексеевич (1869-1957) , один из лидеров кадетов, адвокат. Брат Н. А. Маклакова. Депутат 2-4-й Государственной думы. В 1917 посол во Франции.

[34]Саблин Евгений Васильевич (1875—1949). До революции - поверенный в делах Российской Императорской миссии в Персии, первый секретарь посольства в Лондоне. В эмиграции староста храма св. Филиппа в Лондоне. Сохранились его письма, характеризующие религиозную жизнь русской эмиграции ГАРФ. Р-5919, оп. 1. Д. 92. (Фонд митрополита Евлогия (Георгиевского)).

[35] Рукописная тетрадь. С. 95-96.

[36] Цит. по: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале XX вв. М., 2006. С. 394.

[37] Рукописная тетрадь. С. 96.

[38] Цит. по: Чему свидетели мы были... Переписка бывших царских дипломатов. 1934-1940. Сборник документов в 2-х книгах. М., 1998. Кн. 2. С. 416.

[39] Тимофеев Василий Тихонович, протопресвитер. Родился 1 января 1878 г. в Одессе в семье священнослужителя. Окончил Одесскую Духовную семинарию (1898) и Санкт-Петербургскую Духовную Академию со званием кандидата богословия (1902), определен на церковную службу за границей в качестве певчего Лондонской посольской церкви (1903), с 25 февраля 1916 г. – псаломщик той же церкви. 29 мая 1922 г. рукоположен во диакона и 21 января 1923 г. – во священника, оба рукоположения совершил митрополит Евлогий (Георгиевский) в Александро-Невском соборе в Париже. С 21 января 1923 по 1 февраля 1926 гг. – 2-й помощник настоятеля Успенской церкви в Лондоне. В 1925 г. возведен в сан протоиерея, с 1 февраля 1926 по 7 мая 1929 гг. – настоятель Успенской церкви в Лондоне. В 1927 г. перешел в юрисдикцию РПЦЗ, с 7 мая 1929 по 1949 гг. – настоятель Знаменской церкви в Париже. С 9 марта 1934 по 31 августа 1945 гг. – член Епархиального совета Западно-Европейской епархии РПЦЗ, с 30 апреля 1934 г. – благочинный приходов РПЦЗ в Парижском районе. 31 августа 1945 г. вместе с митрополитом Серафимом (Лукьяновым) и Знаменским приходом перешел в юрисдикцию Московского Патриархата, возведен в сан протопресвитера патриархом Алексием I (1946). С 10 октября 1946 по 1949 гг. – председатель Епархиального совета Западно-Европейского Экзархата Московского Патриархата. 2 декабря 1949 г. вместе со своим приходом принят в юрисдикцию русского Западно-Европейского Экзархата Константинопольского Патриархата, утвержден в должности настоятеля Знаменской церкви. Скончался в Париже 3 июня 1952 г.

[40] Рукописная тетрадь. С. 106.

[41] ISA. 837-3.

[42] Вероятно, Екатерина Павловна Голицына (1896-1988). В 1922 г. в Лондоне она вышла замуж за Джеймса Кемпбелла (1893-1945).

[43] См. о нем: Платонов О.А. Криминальная история масонства 1731-2004. М., 2005.

[44] Ниже приводится текст письма:

«Dear Sir, Referring to your call this morning, we would state that Mr. Telepneff much regrets that he was not able to have a conversation with you, as he had a meeting on and was very busy. If the business is urgent and can only be discussed with Mr. Telepneff, he will be very pleased to see you if you care to make an appointment any time after 10.30 on Thursday morning, but perhaps you would like to discuss the matter first of all with the Secretary of the above Company, in which case he will be pleased to see you at any time, or perhaps you could ring him up on the phone».

[45] Записка Е. Голицыной Н.Р. Селезневу от 30 октября 1923 г. на бланке Chessincton Hall. Chessincton Surrey. ISA. Д. 837/2 - פ.

[46] Рукописная тетрадь. С. 106-107.

[47] Рукописная тетрадь. С. 105.

[48] ISA. Д. 837/2 - פ.

[49] Рукописная тетрадь. С. 107.

[50] Рукописная тетрадь. С. 107.

[51] Рукописная тетрадь. С. 107.

[52] Цит. по: Материалы конференции «История Русской Православной Церкви в XX веке (1917-1933 гг.)». г. Сэнтендре (Венгрия) 13-16 ноября 2001 г.) (Русская Церковь XX век. Книга 1.) М., 2002. С. 559.

[53] Отчет по кассе Управления подворьями за 1930 год // ISA. Д. 837/9 - פ.

[54] Рукописная тетрадь. С. 106.

[55] ISA. Д. 837/5 - פ.

[56] Рукописная тетрадь. С. 96.

[57] Отчет Управления по кассе за 1930 г. // ISA. Д. 837/8 - פ.

Автор: Сафонов, Димитрий, священник

версия для печати