Информационные партнеры

Бар Кохба как государственный деятель и администратор

Общим местом европейской историографии уже давно стал постулат о том, что мы знаем крайне мало о восстании Бар Кохбы и тем более – о внутренней жизни Палестины в эти годы.[1] Утверждение это верно лишь частично, ибо малое количество источников во многом компенсируется папирусными находками, которые позволяют по меньшей мере приблизиться к пониманию того, как Бар Кохба организовывал управление той территории, которая находилась в его подчинении.[2] Речь идёт о документах известных уже давно, но не особенно привлекавшихся по своему прямому назначению – для понимания внутренней политики Бар Кохбы.[3]

Эти документы на трёх языках (еврейском, арамейском греческом) найдены тогда же и там же, где и знаменитые кумранские свитки – в горных пещерах Иудейской пустыни в период между 1948-1960 годами.[4] Происхождение всех этих документов установлено давно и сомнению не подлежит. Все эти тексты представляют собой ценные по тем или иным причинам бумаги, или деловые документы, которые были взяты теми, кто отступал вместе с остатками армии Бар Кохбы в 135 году в труднодоступные горные районы на краю Иудейской пустыни. Эти люди прятались от римских войск в горных пещерах. Документы, благодаря сухости климата, сохранились и почти через 1900 лет попали к современным исследователям.

Кумранские пещеры "Свитков Мёртвого моря"

Археологический парк Кумран. Вид на восточный берег Мёртвого моря

Северно-западная часть археологического парка Кумран

Древние монеты, которые чеканили Бар-Кохба и его сторонники во время восстания.

На каждой указывался год и символы: лиры, амфоры

Документы бытового и делового характера, найденные в этих пещерах, оказались несколько оттеснёнными на второй план по сравнению с эффектными папирусами Хирбет Кумрана. Однако и в этой группе документов ценных и интересных текстов. Именно благодаря этим находкам мы располагаем несколькими документами, имеющими отношение лично к Бар Кохбе.[5] Мы располагаем также определённым количеством  хозяйственных документов, относящимся ко времени восстания Бар Кохбы, однако самое важное заключается в том, что мы располагаем некоторым количеством документов, показывающими Бар Кохбу как администратора и государственного деятеля.

Так, до наших дней сохранились два, еврейских по языку письма Бар Кохбы. (PMur., 43, 44) По особенностям почерка второе из этих писем исполнено писцом-профессионалом, что касается первого, то по особенностям почерка видно, что первое не столь искусной рукой. Издатели склонны думать, что первое письмо написано лично Бар Кохбой в прямом смысле слова. Доказать это невозможно, хотя и отвергать напрямую также было бы ошибочно.  

Текст первого письма (PMur., 43)[6]: «От Шимона сына Косибы (адресовано) Иешуа сыну Галгулы и жителям Ха-Барука.

Я беру небо в свидетели против себя самого, что если кто-либо из вас будет плохо относиться к галилеянам, я надену железо на ваши ноги, как сделал я это в Бен Афлуле. Шимон сын Косибы собственноручно. [Буквально – собственнодушно]».

Точная идентификация Ха-Барука неизвестна. Предположительно речь идёт о поселении в районе Хеврона. Мы, к сожалению, не знаем, чью судьбу решал Бар Кохба и о каких галилеянах здесь идёт речь. Возможны три варианта: 1). Галилеяне – беглецы из Галилеи; 2). Галилеяне – иудео-христиане; 3). Галилеяне – воины Бар Кохбы родом из Галилеи. Вторая из этих гипотез наименее убедительна, с точки зрения издателей документов. Для окончательного же выбора между беглецами и воинами армии Бар Кохбы у нас данных нет.

Приведём теперь второе письмо, исполненное, бесспорно писцом-профессионалом. PMur., 44:[7] «От Шимона (адресовано) Иешуа сыну Галгулы, привет. Пусть будет тебе известно, что ты должен послать 5 кор зерна людям моего дома и пусть это будет тебе известно. Пусть они останутся у тебя в течение шабата. Предусмотрите, чтобы сердце каждого было удовлетворено. Будь мужественным и поддерживай смелость в людях поселения. Пусть будет с тобой мир. И я приказал одному человеку, который тебе даст зерно – на следующий день после шабата, когда они его привезут».

Бар Кохба обращается в документе с распоряжением обеспечить «свой дом» значительными количеством зерна – более тонны – и всячески ублаготворить тех людей, которые названы в документе домом Бар Кохбы. Не совсем ясно, идёт ли речь о родственниках, или зависимых людях лидера восстания. Обращает на себя внимание готовность Бар Кохбы возместить затраты зерна достаточно быстро.

Из контекста документа не совсем ясна одна вещь: где Иешуа сын Галгулы должен принимать «дом Бар Кохбы» в своём собственном поселении, или же – переслать зерно в другое место и там услаждать сердца тех, кто составляет «дом Бар Кохбы». Можно подумать и о том, и о другом.

Несколько менее очевидно, но всё же с точки зрения некоторых издателей, допустимо, авторство Бар Кохбы для следующего письма, составленного на сей раз по арамейски:

«Шимон (пишет) Йехуде бар Менаше в  Кирйат Арбайе. Я послал тебе двух ослиц с тем, чтобы отправил вместе с ними двух мужчин к Йехонатану Бен Ба‛йану и к Масабалу с тем, чтобы они передали им, а те привезли бы в лагерь пальмовые листья и этроги. И ты послал от себя других, а они привезут тебе мирты и ивы. Приготовь для них всё необходимое и пошли в лагерь, ибо количество людей велико. Будь здоров.»[8] 

Контекст письма в целом совершенно понятен. Речь идёт о приготовлении к осенним праздникам. В этом тексте с исторической точки зрения наиболее любопытно появление в арамейском тексте транскрипции греческого слова. Письмо завершается указанием на то, что количество людей в лагере велико. Это выражено посредством транскрипции квадратным письмом греческого слова «охлос», означающего в греческом, как правило, неорганизованную толпу.[9] Перед нами, видимо, какое-то специфическое, техническое значение слова, развившееся уже в Палестине, в иудейской среде.

К этому арамейскому письму есть греческая параллель – письмо о том же самом, но на греческом языке, далеко не самом грамотном, но всё же вполне понятном.[10] Соотношение арамейского и приводимого ниже греческого письма между собой остаётся не совсем понятным, ибо текст их близок, но не идентичен. Поэтому  мы не можем рассматривать какое-либо из этих двух писем как перевод другого. Вероятнее всего, они были отправлены параллельно и, возможно, одновременно по причинам, о которых сказано несколько ниже.

В греческом письме, в отличие от арамейского, легко выделяются три части (l. 1-11; 11-16; 16-21).[11]

1. Σου[μαῖ]ος ᾽Ιωναθῆι Βαιανοῦ καὶ Μα-

[σ]αβάλα Χαίρειν.

ἐ[π]ῃδὴ ἔπεμσα πρὸς

5. ὑμᾶς ᾽Α[γ]ρίππαν σπου-

δ[άσα]τε πέμσε μοι

θ[ύ]ρ[σ]ους καὶ κίτρια

α[ὐτὰ] δ᾽ ἀνασθήσεται

ἰς παρεμβολὴν ᾽Ιου-

10. δαίων καὶ μὴ ἄλως

ποιήσηται. ἐγράφη

δ [᾽] ῾Εληνεστὶ διὰ

τὸ [ἀφο]ρμὰς μὴ εὑρη-

῾Εβραεστὶ

15. ἐ[γγρά]ψασθαι. αὐτὸν         

ἀπ[ο]λῦσαι τάχιον         

δι[ὰ τ]ὴν ἑορτὴν         

κα[ὶ μ]ὴ ἄλλως ποιή-      

ση[τα]ι.       

Σουμαῖος     

ἔρρωσω   

Приведём для начала перевод первой (l.1-11) и третьей части (l.16-21)  греческого письма.

l. 1-11.

1). «Сумайос Ионатану сыну Байана и Масабале шлёт привет. Так как я послал тебе Агриппу, поспеши и пошли мне ветви и лимоны. Прояви заботу об этом лагере иудеев и не поступай иначе.»

l. 16-21.

3). «Отпусти Агриппу обратно по быстрее и не поступай иначе.»

Другой рукой сделана подпись к письму, состоящая из двух слов – «Сумайос. Будь здоров».

Сопоставление арамейского и греческого письма сразу же убеждает в том, что описывается одна и та же ситуация – снабжение лагеря иудеев всем необходимым для осеннего праздника.

В арамейском и греческом письме упомянуты одни и те же люди и, следовательно, возникает соблазн идентифицировать Шимона из арамейского письма и Сумайоса из греческого письма. Ввиду того, что Шимон из арамейского письма это с весьма высокой долей вероятия именно Бар Кохба, то возникает соблазн идентифицировать Сумайоса и Бар Кохбу.[12] Такие идентификации предлагались, однако они неправдоподобны с фонетической точки зрения.

Иными словами, из Шимона Сумайос получиться не может. К тому же хорошо известно, что еврейское Шимон по гречески передаётся всё же как Симон. Иными словами, представляется более правильным видеть в Сумайосе не Бар Кохбу, а кого-то из его окружения, но достаточно высокопоставленного.

С исторической точки зрения греческое письмо наиболее интересно своей второй частью, (l. 11-16) которая наиболее трудна для понимания, ввиду того, что автор письма владел греческим языком не идеально. Сумайос захотел во второй части письма объяснить своим корреспондентам почему он пишет по-гречески, а не по-еврейски. Для этого он избрал сложную грамматическую конструкцию с обилием частиц и инфинитивов, которая к тому же допускает из-за некоторой безграмотности автора, два толкования.

Сумайос пишет по-гречески либо:

1). Потому, что не возникло желания писать по-еврейски;

2). Потому, что не нашлось возможности писать по-еврейски.

В любом случае, крайне важно отметить следующие два момента:

1). человек, весьма близко стоящий к руководству восставших с лёгкостью переходил с одного языка на другой;

2). Этот человек – кем бы он ни был – был полностью уверен в том, что его кор-респонденты без затруднений прочтут его послание по гречески.

Иными словами, перед нами очень важное с исторической точки зрения свидетельство как минимум двуязычия восставших: переход с арамейского  на греческий труда не представлял как для авторов писем, так и для их потенциальных читателей.

В тоже время, отправка  писем с призывом запастись всем необходимым для осенних праздников на двух языках показывает, что среди восставших были люди лучше понимавшие когда один (арамейский), когда другой (греческий) язык.

В этой связи немалый интерес представляет второй папирус, опубликованный Б. Лившицем в уже упоминавшейся статье.[13]

Как и в случае с разбиравшимся выше документом, язык второго письма нельзя назвать идеально правильным, но он вполне понятен.

[῎Α]ννανος ᾽Ιωναθῇ τῶι ἀδελφῷ χαίρειν.

᾽Επεὶ Σίμων Χωσιβᾶ αὖθι έγραψεν πέμψαι...

[πρὸς] χρείαν τῶν ἀδελφῶν ἡμῶν

..................................................................

καὶ ταῦτα αὐ[τίκα ἐ]ν ἀσφαλείᾳ πέμ[ψον?]

[῎Αννα]νος

ἔρρωσω ἀδελφέ

«Аннанос Ионатану брату шлёт привет.

Так как Симон Хосиба ещё раз написал послать….

для нужд наших братьев

……………………………………….

и это тотчас с гарантией по[шли?]

Аннанос

будь здоров, брат.»

С филологической точки зрения, документ важен точной греческой транскрипцией имени Бар Кохбы. С позиций историка документ важен тем, что свидетельствует об использовании греческого языка руководителями восстания, наряду с еврейским и арамейским, как показывает приведённый выше обзор документов.[14] Отметим, наконец, ещё одну возможность интерпретации данного текста. Слова «для нужд наших братьев» позволяют как минимум подумать о том, что и в этом письме речь должна была идти о снабжении лагеря восставших всем необходимым для осеннего праздника. Подчеркнём наконец, что многоязычие документов канцелярии Бар Кохбы является зримым свидетельством как многоязычия участников восстания, так и, весьма вероятно, пестроты этнического состава восставших.[15]

Особого упоминания в рамках рассматриваемого сюжета заслуживает папирус PMur., 24.[16] Он относится к группе документов с территории Палестины времени восстания Бар Кохбы, на которых зафиксированы сделки по продаже недвижимости, а также – оформление договоров о сдаче участков в аренду.

Папирус PMur., 24 – самый длинный из всех сохранившихся папирусов времени восстания Бар Кохбы – содержит целую серию арендных договоров, заключаемых жителями  одной из палестинских деревень с администрацией Бар Кохбы.    

Все документы, записанные на папирусе PMur., 24 однородны и почти идентичны. Датированы они: «Двадцатого шебат второго года свободы Израиля».[17] Иными словами, речь идёт о январе 133 года. Датировочная формула документа важна тем, что показывает, как Бар Кохба оценивал значение своих поступков: он принёс свободу Израилю. Заодно отметим и титул, который применён к Бар Кохбе как в этом, так и в некоторых других документах. Это – титул «наси». Так через несколько лет станут называть иудейских патриархов.

В договорах, зафиксированных на папирусе PMur., 24, описывается следующая ситуация. Хиллель Бен Гарис, никак не охарактеризованный в этих контрактах,[18] заключает от имени Бар Кохбы сделки об аренде земли в ‛Ир Нахаше:[19] Издатели выдвигают предположение, что Хиллель Бен Гарис мог быть главой администрации деревни, то есть, что-то в роде деревенского старосты. Это возможно, но прямых подтверждений этому в тексте нет. Местоположение Ир Нахаша точно неизвестно, предположительно – деревня эта могла находиться в районе Элеутерополиса, то есть Бейт Гуврина.

Условия аренды:

срок аренды – 5 лет ;      

• оформление сделки осуществляется по распоряжению Бар Кохбы;
• от имени Бар Кохбы, лидера Израиля. 

Арендаторам[20] участков вменялись в обязанность следующие два обязательных условия:

1). Обязательность обработки участка. В противном случае участок подлежал изъятию;

2). Оплата аренды осуществляется в натуральной форме, зерном. Десятая часть собранного урожая передаётся затем в общественный фонд.

Отметим при этом, что оплата во всех случаях разная, что свидетельствует о различных размерах участков.[21].

Каждый документ завершается подписью арендатора и формализованным выражением, подтверждающим то, что сделка совершена по распоряжению Бар Кохбы.

Практически во всех сохранившихся договорах встречается такое уточнение  – «и я взял этот участок в аренду от Симона, предводителя Израиля». Издатели полагают, что слова эти свидетельствуют о том, что собственником участков был сам Бар Кохба. На наш взгляд, такая интерпретация совершенно неубедительна и в данном конкретном случае перед нами нейтральное по своей сути выражение, просто указывающее на то, что Бар Кохба распорядился выделить участки.

Несколько слов надо сказать и о жанре документа – свитки, содержащие одновременно тексты нескольких сделок, это так называемые архивные копии. Каждый из участников сделки получал экземпляр документа лично для себя, но практически всегда для нужд общегосударственного учёта и контроля сходные по содержанию сделки копировались на длинные свитки, которые потом хранились в специальных архивах. До наших дней сохранились образцы таких длинных архивных свитков и из других районов Римской Империи.[22] В данном же случае важно следующее. На территории, подконтрольной Бар Кохбе, хаоса не было. Учёт и контроль работал образцово. У нас ещё будет возможность поговорить про это чуть ниже. Сейчас же необходимо сказать несколько слов об интерпретации документа.

Какие земли мог раздавать Бар Кохба? Ясно, что в распоряжении Бар Кохбы оказались пустующие земли, которые он и стал раздавать своим сторонникам. Конкретные обстоятельства военных действий в Палестине нам практически неизвестны, однако же вероятнее всего, в руках Бар Кохбы оказалось императорское хозяйство, земли которого он и стал раздавать малообеспеченным, или безземельным крестьянам.

У издателей папирусов здесь несколько иная интерпретация. С осторожностью можно предположить – пишут они – следующее. После поражения первого иудейского восстания Палестина стала императорским владением. Весьма возможно, что Бар Кохба узурпировал права императора на палестинские земли, что палестинские земледельцы, жившие на подвластной ему территории становились как бы его личными арендаторами.[23]

У нас всё же нет оснований думать, что вся Палестина была огромным императорским хозяйством. Более реалистичным представляется говорить о контроле Бар Кохбы над одним, или несколькими императорскими хозяйствами, землями которых он и воспользовался. Интерпретация, предлагаемая издателями, невольно делает из Бар Кохбы богатого землевладельца, сдающего свои личные земли арендаторам ради собственной выгоды. В деятельности же Бар Кохбы представляется более логичным видеть заботу  о малообеспеченных, или безземельных, которым сдавались в аренду бывшего императорского хозяйства.[24]

С исторической точки зрения папирус PMur., 24 важен также как свидетельство сохранения Бар Кохбой норм римского делопроизводства на подвластной себе тер-ритории.

Говоря о реальных свидетельствах внутренней политики Бар Кохбы, нельзя не упомянуть также и то, что им было налажено монетное дело. До наших дней дошло достаточно много – несколько сотен – серебряных и бронзовых монет, которые чеканились в Палестине при Бар Кохбе. По весовым характеристикам монеты Бар Кохбы копируют римские стандарты, но всё оформление монет – то есть рисунки и надписи -  делает эти образцы чеканки уникальными.[25]

Этот материал уже позволяет сформулировать и некоторые выводы. Бар Кохба не выступал разрушителем институтов римской власти, понимая, что выгоднее заставить их, эти институты, работать на себя. Бар Кохба этого добился. Будучи энергичным руководителем, он смог достичь контроля над государственными механизмами, созданными римлянами и заставить их работать на свои интересы.

Бар Кохба осознавал себя как освободителя Израиля. Бар Кохба пытался решить одну из самых острых экономических проблем своего времени: плохое обеспечение землёй рядовых земледельцев, раздавая им в аренду земли императорского хозяйства.

Налаживание монетного дела и регулярной чеканки монет показывает, что Бар Кохба неплохо понимал экономические задачи государственного управления.

Все эти наблюдения над источниками позволяют сформулировать и ещё один вывод, совершенно не отражённый в имеющихся документах, но всё же вытекающий из них.

Для того, чтобы поступать так, как он поступал, недостаточно быть просто образованным человеком с талантами руководителя. Без того или иного личного знакомства с римским государственным аппаратом, он не смог бы справиться с решением тех задач, которые он всё же решал. Нельзя не обратить внимание на  отсутствие хаоса на подвластной ему территории, сохранение органов государственного аппарата и, похоже, организацию бесперебойного функционирования римского государственного аппарата в интересах восставших.

Ввиду отсутствия каких-либо дополнительных источников, мы лишены возможности, оставаясь в рамках научного исследования, ответить на весьма важный вопрос – что именно это означает? С уверенностью можно говорить лишь о том, что сам Бар Кохба должен был ближе к римскому миру, чем это обычно думают и что работа римского государственного аппарата, в которой он достаточно профессионально ориентировался, могла проходить в буквальном смысле на его глазах.

Что же касается многоязычия восставших, и документов канцелярии руководителя восстания, то здесь представляется необходимым учитывать два фактора. Во II в. н. э. греческий язык был в иудейской среде достаточно распространён. Кроме того, восстание Бар Кохбы по своей социальной базе выходило за пределы собственно иудейской среды, как о том сообщает Дион Кассий. В этой связи хотелось бы также отметить следующее. Не исключено, что пестрота этнического состава восставших как раз и привела к тому, что лидером восстания оказался человек, находящийся грани двух культур, понятный и приемлемый как для иудеев, так и для не- иудеев. Именно таковым, по нашему мнению, и был Бар Кохба, хотя при современном уровне наших знаний,  аргументировать это должным образом невозможно.

© А.Г. Грушевой

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института восточных рукописей РАН (Сектор Ближнего Востока)

Материал прислан автором 13 сентября 2014 г. порталу Иерусалимского отделения ИППО

Примечания

Автор: Грушевой, Александр Гаврилович