Теперь мы расскажем историю о Человеке Божьем, которую поведал привратник, бывший другом блаженного. После того как прошло немало времени, сделалась известна нам другая история об этом дивном человеке, которая была записана, о его жизни в городе Риме, в доме родителей блаженного, и которая повествует обо всем том, что случилось с ним в городе Эдессе, как рассказал этот привратник, и обо всем остальном, что было после его смерти, погребения и поисков его (тела) в могиле, его исчезновения, как это было по воле Бога, и его прибытия в город Рим. Привратник, который записал историю о нем, рассказал то, что он узнал от (самого святого). Что же касается тех надежных людей, которые описали его историю в Риме, то они не знали о его смерти в Эдессе. Так случилось потому, что сам святой не почувствовал своей смерти, когда прославился в Эдессе, а до них история его из Эдессы не дошла. И они ничего не написали об этом, потому что не знали, но из письма, которое было найдено в его руке_; и из его мыслей, когда он был болен в Эдессе, (ясно), что Бог сделал то, что он просил и о чем молили его родители, (мечтавшие) увидеть сына до своей кончины. И так устроил Бог своей милостью, чтобы и о добродетели его не узнали люди в течение всей его жизни, и родители не были лишены возможности в ответ на свою просьбу увидеть своего сына, а потом умереть. Вот как они описали эту историю в Риме о том, что случилось с ним после его выхода из могилы в Эдессе и прибытия к ним.

Когда увидел Человек Божий, что жители Эдессы стали узнавать его, он бежал оттуда и прибыл в город Лаодикию. Там он нашел корабль, который отправлялся в город Тарс. Он сел на этот корабль, сказав себе: «Отправлюсь-ка я в Тарс, в храм святого Павла, потому что там жители города не знают меня». Когда он поднялся на корабль, сильный ветер подхватил судно и забросил его в город Рим, на родину блаженного.

Когда блаженный сошел с корабля, он сказал: «Жив Господь Бог, случилось так, что прибыл я на родину и не буду больше в тягость никому из (чужих) людей, но пойду в дом родителей моих, потому что сегодня и они не узнают меня». Он пошел прочь, удаляясь от корабля, со словами: «Это провидение Господа было, и слово также подтверждается знамениями».

Отправился он к дому родителей и встретил отца своего, который возвращался из дворца в окружении свиты. И поклонился ему, говоря: «Раб Божий, окажи мне милость, мне, нищему и страннику. Пусть я буду в доме твоем и крохами, упавшими со стола твоего, вместе с рабами твоими домашними буду питаться. Ведь говорят: «Кто дает бедному, тот ссужает Богу». А Бог святой воздаст тебе, и дарует царство небесное, и благословит того, кто на чужбине есть у тебя, и исполнит надежду его!».

Отец его, как только услыхал слова о том, «кто на чужбине», загорелся страстным желанием приютить этого человека, помня о своем единственном сыне, [105] о котором не знал, что с ним случилось. И не раздумывая, взял его, привел в свой дом и спросил, (обращаясь) ко всем рабам своим: «Кто из вас хочет быть в услужении у этого странника? Жив Господь Бог, тот станет свободным и получит наследство из дома моего. А в базилике моей, там, где я вхожу и выхожу, сделайте (так), чтобы была устроена ему постель, чтобы всякий раз, входя и выходя, я видел его. В средствах к существованию пусть не испытывает он лишений. Приказываю, чтобы необходимое ему пропитание было с моего стола». Так и сделали.

Однако, когда наступал вечер, рабы начинали мучить странника. Они били его по голове, насмехались над ним и много другого, подобного этому (зла) причиняли ему: пинали ногами и толкали его. И когда все это они проделывали с ним, он не сердился, памятуя евангельское изречение: «Если кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему другую». Человек Божий «знал, что по наущению сатаны, из-за злобы ненавистника добра все это происходит с ним», и потому с особенной радостью и готовностью переносил (испытания). И Дух Святой был его провидением.

Так в смирении и кротости Человек Божий провел, так что они не узнали, кто он, семнадцать лет.

Когда же наступило время его кончины и ухода из этого мира, сказал Человек Божий отроку, который прислуживал ему: «Брат мой, иди и принеси мне хартию и чернила». Мальчик пошел и принес ему хартию и чернила. Тогда сел блаженный «...и описал всю свою жизнь, с того дня, как он покинул дом родителей своих, и до этого дня. И тайны, какие были между ним и его отцом и матерью, и то, что сказал своей невесте, когда она сидела в брачном покое и когда он дал ей кольцо и свадебную вуаль, в то время как они были облачены в одеяния пурпурного шелка. И всю свою последующую жизнь описал, чтобы, после того как он покинет этот мир, по этим знамениям, которые он начертал, они узнали, что он – их сын.

В один из дней, в святое воскресенье, после службы таинств господних, после того, как народ принял причастие, когда присутствовали в церкви архиепископ Иннокентий и богобоязненные императоры города Рима, из алтаря раздался глас, возгласивший: «Придите ко мне все страждущие и обремененные, и я успокою вас!».

Удивление и страх охватили присутствующих, все пали ниц, восклицая: «Господи, смилуйся над нами». И молились Богу.

И во второй раз раздался глас и возгласил: «Ищите Человека Божьего, и он помолится о Риме. В пятницу на рассвете возьмет Бог свой залог у него».

И в третий раз раздался глас и возгласил: «В доме Евфимиана ищите непорочные останки Человека Божьего!».

Вечером в четверг собрался весь народ, и богобоязненные императоры, и Иннокентий, архиепископ, и весь синклит. Отправились, взяв крест животворящий, тот самый, в котором было от древа благородного распятия. Они пошли в храм святой Петра и Павла, чтобы обрести с любовью и радостью останки этого святого, о котором им стало известно. Они вошли в храм святого Петра и пали ниц – императоры, архиепископ и весь синклит, – и молились Святому Духу, чтобы он известил их о святых останках. И просили помощи госпожи нашей святой Богородицы Марии и учеников ее творения – Петра и Павла, которые лежали перед ними в гробу. И встали верующие императоры, и архиепископ, и все они обратили взоры к небу, взывая к Богу. И явилась им милость божья с высей небесных в виде гласа: «В доме Евфимиана тот, кого вы ищите!».

Тогда обратились божественные императоры и архиепископ и воззвали к Евфимиану, говоря ему: «Как это, такая благодать в доме твоем, а ты не открыл нам?».

И ответил им Евфимиан: «Жив Господь Бог, я ничего не знаю». И тотчас же быстро велел позвать старшего из своих рабов и спросил его: «Знаешь ли ты кого-нибудь из твоих подопечных, кто отмечен такой благодатью?». И сказал раб этот, обратившись к небу, и поклялся Господом и древом крестным: «Нет, я не знаю никого, у кого была бы такая благодать». [106]

Тогда решили верующие императоры, архиепископ и весь синклит идти в дом Евфимиана и искать славные останки тем. И тотчас же приказал Евфимиан домашним рабам своим, чтобы они приготовили троны и скамьи соответственно чинам верующих и почитаемых императоров и глав священнослужителей и чтобы приготовили (также) свечи и благовония, источающие благоуханные ароматы, с которыми, согласно обычаю, принимают императоров. Отправились императоры и архиепископ и пришли в дом Евфимиана.

Мать Человека Божьего повесила накидку чистую на оконце и, выглядывая из него, вопрошала: «Что это за шум? Что за волнение? О чем это там говорят?». И невеста, обрученная с ним, стоя в укрытии, тоже наблюдала и слышала эти разговоры. В это время явился тот, кто прислуживал Человеку Божьему, и обратился к господину своему: «Может быть, тот, кого вы ищите, – это нищий, которому ты отдал меня в услужение? Истинные добродетели и дивные знамения заметили мы в нем: от воскресенья и до воскресенья, причастившись божественных тайн несказанных, съедал он две унции хлеба и всю неделю постился, а ночи все бодрствовал. Кое-кто из рабов насмехался над ним, бил его, а он с великой радостью и полным смирением сносил все, что выпадало ему от них».

Когда Евфимиан, отец его, услыхал все это, он тотчас же приблизился к нему там, где он лежал, и склонился над ним, но ни голоса, ни дыхания его не услышал. И когда открыл Евфимиан лицо его, увидел, что оно сияет, как лик ангела, а в руке его зажата хартия. Когда же он хотел взять эту хартию, чтобы посмотреть, что там написано, не захотел святой отдать ее. Тогда подошел Евфимиан к верующим императорам и сказал им: «Тот, кого вы искали, найден». И стал рассказывать им, как семнадцать лет назад он взял к себе этого нищего, и добавил, что тот держит в руке хартию и не хочет отдать ее.

Когда верующие императоры, архиепископ и весь народ услыхали все это, императоры приказали, чтобы украшенные носилки были установлены внутри, чтобы принесли эти почитаемые останки и положили на них. Затем поднялись верующие императоры, и архиепископ, и весь народ и стали просить, чтобы покойный, лежавший перед ними, отдал их хартию, которая была в его руке. А он не отдал им. Тогда императоры и архиепископ приблизились к нему и сказали: «Хотя мы и грешны, но – императоры, а этот человек – отец всех живущих. Отдай нам хартию, которая у тебя в руке, чтобы мы могли посмотреть, что на ней написано». И он тотчас же отдал им эту хартию. Они взяли ее и вручили святому Аэтию, главе хартуляриев святой церкви. Когда он прочитал хартию, услышал отец историю, описанную в ней, и узнал своего сына. Вскочил со скамьи, на которой сидел, разодрал на себе одежды и рвал свои седые волосы, бросая их на землю, и бросился на грудь своего сына, причитая: «Увы мне, господин мой, зачем ты так поступил со мной? Когда я, лишившись тебя, пребывал в одиночестве, я видел тебя, – а ты рассказывал небылицы – и слышал твой голос, но ты не открылся мне и не намекнул мне, что ты тот, кого я вижу, чтобы я узнал тебя, утешился тобою, чтобы ожила душа моя. Увы мне, сын мой любимый, увы мне несчастному и слабому. Что я сделаю? Что скажу? Как не наполнится сердце мое стенаниями скорби и страдания, ведь сына моего единственного вижу я мертвым, лежащим на ложе и не говорящим со мной!».

А мать Человека Божьего, услышав это, выбежала, как львица, вырвавшаяся из клетки, и, бросая взгляды украдкой, устремилась в гущу толпы, ведь огромная толпа собралась в ее доме. Она кричала, умоляя своего мужа, чтобы он дал ей местечко припасть к ее сыну. И когда она приблизилась к нему, в страшном отчаянии зарыдала, причитая: «Увы, сын мой любимый, вскормленный грудью моей! Надежда очей моих, утешение моей жизни!». И упала на грудь этого благородного святого, и любовно целовала его, говоря с тоскою: «Зачем ты так сделал, сын мой? Печалью и великим страданием наполнил сердце мое. И новую боль прибавил к моей прежней боли. Я видела, как ты жил в нищете и нужде среди рабов отца твоего, а отец твой и я не признали тебя! Ты утаился и не открылся мне, чтобы я узнала тебя и ожила моя душа». И глаза ее, как источники вод, не иссякая, источали слезы. [107]

Вошла невеста Человека Божьего в глубокой скорби, в черных одеждах и с тоской причитала: «Увы мне, господин мой, зачем ты так сделал со мною? Наполнил страданием душу мою? Увы мне, что таким вижу тебя, мой голубь, единственный мой среди всех мужей! И вот раз теперь я вижу тебя, кого мне еще ждать?».

Императоры и весь народ были поражены. Тут приблизились к телу святого больные и параличные и исцелялись, немые заговорили, слепые прозрели, прокаженные очистились, а демоны были изгнаны. Императоры подняли на плечи носилки, на которых покоились останки святого, чтобы освятиться от них, а народ теснился вокруг носилок, так что они не могли их нести. Тогда приказали императоры и архиепископ бросать на дорогу золото и серебро, чтобы люди устремились к золоту и дали возможность пройти. Но никто даже не подумал взглянуть на деньги, все их внимание было приковано к святому, к тому, чтобы припасть к его останкам. С большим трудом перенесли его в храм святого Петра и там оставили на семь дней, в течение которых отец его, мать и невеста были в трауре.

Затем императоры приказали, чтобы гроб был (сделан) из золота и драгоценных камней. И когда опустили в него благородные останки святого, благовонное мирро заструилось вдруг от гроба. И теснилась (у гроба) вся толпа, чтобы взять от этого мирра. И все, кто взял от него, тому была оказана великая помощь благодатью Господа нашего Иисуса Христа вместе с Отцом и Святым Духом и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Конец истории о Человеке Божьем.

(пер. А. В. Пайковой)

Текст воспроизведен по изданию: Легенды и сказания в памятниках сирийской агиографии // Палестинский сборник. Вып. 30 (93). Л. 1990

По материалам портала "Восточная литература"

версия для печати