Письма о Св. Земле

 

I[1]

 

В Октябре текущего года предстоит посещение Св. земли и Св. града германским императором. Посещение это, уже более года изо дня в день откладываемое, в настоящее время, кажется, близится к своему осуществлению. И по лицу, совершающему это посещение, и по той обстановке, при которой оно совершается, посещение это, бесспорно, принимает выдающееся значение.

 

Понятно, поэтому, что иностранные и, во главе их, немецкие газеты, а затем и наши отечественные вновь заговорили о Св. земле, о ее значение, о ее современном положение, о ее задачах в будущем, и при этом вновь повторилось постоянно замечаемое явление: как только они коснутся Палестины, выйдя из общих мест, глубоко поражаешься полным незнанием не только внутренней жизни, но и простых нынешних условий того клочка земли, которая носит  название Святой.

 

Одна   из   этих   газет   совершенно   серьезно, точно открыли Америку,  сообщала,  что   германский император рисует план колокольни которая должна быть пристроена к новому Иерусалимскому евангелическому храму, а между тем колокольня эта уже два года как выстроена; другие толковали о сооружение к приезду императора шоссейной дороги между Яффой и Иерусалимом, не знал, чти она уже сооружена более 25 лет, и уже лет 6 как заменена железною дорогой; третьи, наконец, - появление германских колонистов в Палестине, относили к 1844 году, между тем как в действительности они появились там ровно на 20 лет позже, а именно в  1864 году.

 

Такое же, однако, незнание, при исключительном богатстве Палестинской литературы, которая, без сомнения, далеко, относительно, превосходит все, что написано о другой какой-либо стране, имеет свою причину, и ее прежде всего следует искать в подавляющем, священном и историческом значение Св. земли и несоответствие поэтому действительности с этим значением. Не говоря уже по населению, но и по пространству она едва-ли не меньше самой маленькой из наших губерний между тем по своей истории, но значению совершившихся в ней событий она, бесспорно, поглощает не только всю Европу, но и большинство остальных частей света. Эти события и их значение, если так,  можно выразиться, составляют шапку, из-за которой не видно того, на ком она надета.

 

Другая причина, мешающая знанию и ясному пониманию Палестинских дел, лежит в многочисленности, и главное, в разнообразии их. Палестина представляется большим шерстяным клубком, составленным из мелко изрезанных шерстинок, не только спутанных но и свяленных вместе. Когда затем хочешь разобраться в этом клубке, то прежде всего приходится шерстинку шерстинкою выпутать, разложить их по цветам и затем уже приступил к суждению о каждом цвете в отдельности, так и взаимном их отношение, а эта работа   в  наш век пара и электричества не скорая.

 

Наконец, есть еще и третья причина, мешающая основательному изучению Палестины, это то, что она, еще 60 лет тому назад существовавшая почти в том виде, как во времена Спасителя,  с тех пор не по дням, а по часам подвергается  изменениям. Для объяснения моей мысли, как выше с шерстяным клубком, позволю себе и  здесь  привести сравнение настоящего состояния Палестины с прудом, наполненным водой. До 40-х годов   нынешнего столетия в нем  европейское влияние выражалось, изредко вливаемом  в него, да и то чайными ложками, масле, в последние же 60 лет это масло ежедневно стали   вливать в пруд ведрами мало того, и вливаемое масло оказалось в высшей степени разнородное: тут было и  чистое оливковое, и простое деревянное, рициновое и льняное, даже простые керосиновые осадки. Все это вливалось в пруд не одновременно, не в определенном отношение, а так как обстоятельства складывались и что было под руками.  Поэтому разобраться в составных частях этого вливаемого масла тоже нелегко: одни что присуще ему - это общее свойство масла плавать поверх воды.   

 

Теперь представьте себе путешественника окунувшегося в этот пруд и передающего свои впечатления; очевидно они будут те, которые он лично испытал, а далеко не те, которые соответствуют действительности.

 

Конечно, верным ответом было бы научное исследование состава пруда, но и это далеко нелегко, ибо состав его и изменяется не только ежечасно по содержимому, но и самое распределение состава содержимого изменяется по направлению ветра. Точное химическое исследование содержимого прудом окажется завтра и не только завтра, но и по прошествие нескольких часов, совершенно несогласным с новым химическим исследованием. Сообразив эти условия, примите еще во внимание различие употребляемым, при исследование инструментов, субъективность каждого исследователя - и для вас станет ясною трудность верного исследования Палестины.

 

Между тем такое исследование в высшей степени любопытно и поучительно. Внизу пруда в воде сохраняется жизнь, которая по своему строю, обстановки, наконец, условиям, переносить нас по меньшей мере за две тысячи лет тому назад. Для нас слова Евангелия становятся понятными и наглядными, когда всмотримся в эту воду, и жизнь   этой воды во многом для нас разъяснится, когда мы ее осветим евангельским светом. Наверху же масло представляет общее собрание, общее столкновение всего того, что признано считать, в настоящем, образованным миром.

 

Нигде в целом свете не найдем мы такого уголка как Иерусалим, где как бы в большом караван-сарае сталкивались не только простые представители всего мира, но и фанатические представители всех убеждений, всех верований. Здесь эти верования, эти убеждения проявляются в самой резкой форме, в самом резком сочетание. Это, позволю себе так выразиться, пандемониум современного человечества на почве древнего миpa, и притом не на неодушевленной почте, что можно встретить и помимо Палестины в каждом   геологическом наслоение, а именно, на почве одушевленной, доселе живущей своей жизнью. Вот это различие между древним и новым, между отжившим и современным, между воспоминаниями и действительностью, тесно и близко между собой связанное, как ни в одной стране мира, и составляет прелесть и притягательную силу Св. земли вообще и Иepyсалима в особенности.

 

Понятно, поэтому, что малейшее событие там совершающееся, гулким эхо проходит по всему так-называемому образованному миpy и вновь выступает на очередь целый ряд вопросов, ожидающих ответа.

 

К таким событиям, конечно, принадлежишь и предстоящее посещение германского императора. Наше внимание привлекает и то лицо, бесспорно недюжинное среди нашего всеуравнительного миpa, которое совершает это посещение, а также и та обстановка, при которой оно совершается. Невольно хочется заглянуть за занавес будущего и посмотреть, что это посещение принесет и чем оно  отразится на столь близком и дорогом нам крае.

 

 

---