Устав Императорского Православного Палестинского общества, Высочайше утвержденный 8 Мая 1882 года возлагает на общество, между прочим, заботу о поддержании православия в Палестине. Без сомнения, лучшим средством для достижения этой высокой цели должно служить поддержание храмов Божиих устройство школ, в которых подрастающее поколение местного сирийского населения научалось бы Слову Божию и получало образование и воспитание в духе православной церкви[1]. Поэтому общество с первого же года своего существовала занялось устройством школ в Палестине, где только представлялась к тому возможность. Но так как, по местным условиям, учреждение каждой школы сопряжено было с различными затруднениями, то дело это на первых порах шло не так удачно и быстро, как бы желалось. Важнейшее препятствие заключалось в отсутствии подготовленных учителей и учительниц. В Сирии и Палестине существовали уже католические и протестантские учебные заведения, воспитанники и воспитанницы коих, оканчивая курс и будучи достаточно образованы, не могли, однако, поступать на учительские места в школы общества, потому что подготовка их не соответствовала требованиям православной школы. Тем более нельзя было брать их в селение учителя, так как в Палестине нет в школах особых законоучителей из местного духовенства, а преподавание Закона Божия возлагается на учителя других предметов. Такое явление, само по себе, конечно, не нормальное, объясняется тем, что в священнослужители по селам Сирии и Палестины рукополагаются лица, не получившие почти никакого образования и научившиеся лишь на практики совершать богослужение. С 1882 по 1886 год, т.е. в первые четыре года после открытия общества, в Галилее существовало только три школы: городская женская в Назарете и сельская: в ел-Муджедиле, на дороге между Хайфой и Назаретом, и в ар-Раме, в Галилейских горах, в 6 часах верховой езды от Назарета. Затем, после устройства двух пансионов или семинарий для подготовки учителей и учительниц: в Назарете мужского (1886 г.) и в Бейт-Джале женского (1890 г.), число училищ в Галилее стало постепенно увеличиваться, и в одном, напр., 1895 году их было открыто семь: в Маалюле, недалеко от Муджедиля, в Тур’ане, на дороге между Назаретом и Тивериадой, в Кафр-Кенна (Канне Галилейской), близ Назарета, в Бене, Ша’ыбе и ел-Букее, селениях, расположенных в Галилейских горах, и в Хайфе, портовом городе на Средиземном море. В Апреле 1899 года всех школ Палестинского общества в Галилее и Иуде числилось 23 с 1074 учащимися, из которых 577 мальчиков и 497 девочек.  

В то же время, т.е. между 1887 и 1897 гг., возникали постепенно городские школы общества в Бейруте. Их теперь уже 5; они находятся почти исключительно на окраинах города, учреждены для беднейшего населения и посещались в то время 852 детьми: 114 мальчиков и 738 девочек.  

Устроив школы почти во всех местах Галилеи, где находится более или менее значительное число православных сирийцев, общество в том же 1895 г. решилось распространить свою просветительную деятельность за пределы Палестины, в Сирию и Ливан, входя еще в состав Антиохийского патриархата. Поводом к этому послужило доброе желание бывшего Антиохийского патриарха Спиридона идти рука об руку с Палестинским обществом в деле насаждения начального образования в городах и селах вверенной ему паствы. Без сомнения такая готовность блаженнейшего Спиридона возложить попечение о преуспеянии училищ в Сирии на Палестинское общество не могло не быть встречено обществом с большой радостью. В этом общество видело и оценку его деятельности со стороны высшего духовенства, патриарха и митрополитов, и доверие администрации и сочувствие православной части народа, которая в нескольких местностях Сирии и Ливана составляет большинство жителей отдельных сел. Общество вскоре заметило, что в Сирии, вследствие тотчас указанных благоприятных обстоятельств, деятельность его по устройству школ может пойти скорее и успешнее, чем в Галилее. В Сирии население гораздо деятельнее, трудолюбивее и домовитее, а потому и зажиточнее, чем в Галилее. Отсюда в нем больше стремления к образованию и любви к школе, в которую родители охотно посылают своих детей. Вот почему общество, приняв от патриархов в свое ведение в 1895 году 11 сельских и городских школ, могло в короткое время, до 1899 года, увеличить их до 37 с 5764 учащимися, из коих 4061 мальчик и 1703 девочки. Таким образом, к апрелю 1899 года всех школ Императорского Православного Палестинского общества в Сирии и Палестине было 65, с 7690 учащимися.  

При открытие школ общество не могло держаться заранее выработанного плана, по которому в местностях с более густым населением учреждались бы школы прежде, чем в местах редко населенных, и в селениях более отдаленных предпочитались бы ближайшим к городу. Школы открывались случайно, там, где к тому благоприятствовали обстоятельства, где жители выказывали больше расположения к образованию их детей или где духовные власти просили об открытии школы. Поэтому и теперь замечается, что в иных местах, напр., близ Назарета или в Ливане, недалеко от Бейрута, школ гораздо больше, чем в остальной Галилее и на всем пространстве Селевкийской или Эмесской митрополии. Если обществу удалось уже устроить школы почти во всех населенных православными местностях Галилеи, то того же нельзя сказать об Иудее, где обстоятельства оказались неблагоприятными и где поэтому теперь один женский пансион - в Бейт-Джале и всего три школы: смешанная образцовая в Бет-Джале и женская в Иерусалиме и в Бет-Сахуре, (близ Вифлеема). Хотя Южная и Северная Сирия далеко опередили во короткое время числом школ Галилею, но сравнительно с пространством и числом жителей в них еще очень мало школ для православных сирийцев. Потребность в школах так велика, что в текущем, например, году[2] из разных сел и городов, от попечительств и частных лиц, поступило в общество более 35 прошений об открытии училищ. К сожалею, содержание и ныне существующих в Сирии школ сопряжено с столь значительными расходами, что общество не может в настоящее время идти навстречу желаниям населения и, вероятно, должно будет ограничиться пока учреждением лишь немногих школ, преимущественно в тех местах, где на далекое пространство нет никаких православных училищ. Во всяком случае, общество, вероятно, будет и впредь держаться того правила, что лучше иметь немного хорошо организованных школь, чем большое количество кое-как устроенных и никому не приносящих пользы.  

До сих пор лица, которым общество поручало осмотр учебных заведений, начинали свой отчет с Палестины и прежде всего останавливались на Назаретском или Бет-Джальском пансионах, как на более важных учебных заведениях. Но тогда, когда совершались поездки этих лиц, Сирия не представляла еще такого числа школ, как теперь, и дело насаждения Палестинским обществом образования среди сирийцев Северной и Южной Сирии далеко не получило тех широких размеров, как за последние годы. Поэтому исполняя возложенное на меня поручение, я позволил себе начать осмотр школ с Северной Сирии, тем более, что во время ревизии П.П. Извольского[3], общество еще не имело школ в Сирии, а Д.В. Истомин[4] посетил в 1896 году только одну Хомскую школу, ибо другие возникли лишь в 1897 году, и следовательно пока школы Северной Сирии, за исключением Хомской, никем из членов совета общества не были посещены. Со школ этих, самых многолюдных и благоустроенных, я начну описание учебных заведений Палестинского общества; но прежде считаю необходимым сделать вкратце указания на районы школ и на деятельность инспекторов, которым вверен надзор  за  школами общества.  

Как известно, в Сирии образовано три инспекторских района:  

1. В Северной Сирии. Этот район находится в Антиохийском патриархате и обнимает митрополии Триполийскую[5], Хомскую и Аккарскую, с 12 школами. отстоящими друг от друга на довольно большом расстоянии. В этих школах, как сказано выше, самых многолюдных, 2948 учащихся, т.е. средним числом по 245 учеников на школу, причем наибольшая, в г. Хомсе, имеет 479 учеников, а наименьшая, в ел-Кейме - 70 учеников.

2. В Южной Сирии, близ Дамаска, в пространстве по Ливану и в вилайетах[6], от Дамаска до Бейрута. Школы этого района находятся тоже в Антиохийском патриархате и принадлежат, к Селевкийской, Тиро-Сидонской и Берутской митрополиям, а близ Дамаска в области, состоящей в непосредственном ведение патриарха. В районе 25 училищ, разбросанных на очень большом пространстве, от Бейрута (село ел-Хадет, в 4 верстах от Берута, на Ливане) и до горы Большой Ермон, на юг от Дамаска (села: Рашея Хине, Бискинта, Кфейре и ‘Айн-еш-Шарра) и заключающих 2816 учащихся, по 112 человек средним числом на каждую школу.

3. В Галилее. Всех школ в этом районе 19, они расположены около Назарета, в пространстве между Назаретом и Тивериадой, с одной стороны, и до прибрежья Средиземного моря, с другой. Во всех школах только 734 учащихся, в среднем по 40 человек на каждое училище. Здесь же находится главный рассадник учителей Палестинских школ - Назаретский мужской пансион, заключающей 41 ученика.  

Отдельно от трех районов стоят школы: а. в Иудее, подчиненные начальнице Бет-Джальского пансиона; их всего три с 274 учащимися, т.е. на одну школу по 91 человеку, и женский пансион в Бет-Джале с 25 ученицами и б. в Бейруте, где ими ведает отдельная начальница; этих школ 5 с 852 учащимися, т.е. на одну школу, в среднем, по 170 человек.  

Инспектором двух районов в Северной и Южной Сирии состоит Дмитрий Федорович Богданов, сын священника Казанской губернии, молодой человек 29 лет, окончившей 5 лет тому назад курс Казанской духовной академии. Он посвятил себя еще в академии изучению теории арабского языка и по окончании курса искал возможности попасть на Восток, чтобы научиться и практически этому языку. В 1894 году он занял место учителя в Назаретском пансионе, а спустя четыре года был назначен инспектором Сирийских школ, заняв место Александра Ивановича Якубовича, пробывшего на службе общества почта 10 лет и оказавшего не мало пользы делу развития и упрочения школ общества. Д.Ф. Богданов отличается большой энергией, очень хорошо владеет арабским языком, знает условия жизни местного населения, сумел сойтись с высшей духовной и светской администрацией, знаком со многими властями и своей обходительностью привлекает к себе общее расположение и даже особую приязнь со стороны городских и сельских влиятельных обывателей. Его знакомство со всеми качествами учителей вверенных его надзору школ и забота о их нуждах приобрели ему уважение в среде подчиненных, а добрые отношения к митрополитам и гражданским властям делают то, что они готовы всегда идти навстречу ходатайствам инспектора о нуждах школ. Единственно, что можно поставить в упрек г. Богданову, это его сравнительную молодость и происходящую отсюда необдуманность и поспешность в действиях; но это порок, который с каждым годом все более уничтожается и, при постоянном наблюдении за собой, может вскоре совсем изгладиться. Во всяком случае, можно быть уверенным, что в руках Богданова школы Палестинского общества не будут падать и уменьшаться. Необходимо, однако, облегчить ему возможность наблюдения за училищами, а для того скорее пригласить еще другого инспектора для надзора за школами в Северной Сирии. В настоящее время на Д.Ф. Богданове лежит наблюдение за двумя районами, что составляет для одного лица непосильную работу[7]. Хотя всех училищ в обоих районах лишь 37, но они разбросаны на большом пространстве и для посещения их надо употреблять много времени. У нас, в России, надзору одного инспектора подлежать обыкновенно по меньшей мере 80 училищ, занимающих тоже громадные площади в одном или двух уездах; но наблюдение инспекторов народных училищ в России никак не может быть сравниваемо с обязанностями инспектора школ Палестинского общества в Сирии. Прежде всего, пути сообщения в этой части Оттоманской Империи[8], за немногими исключениями, где проходить шоссе или железная дорога, очень дурны: проезжему приходится пробираться по тропинкам, идущим между камнями, по скалам, и столь незаметном, что без опытного проводника и не отыскать этих почти несуществующих стезей, проложенных или по руслам пересохших потоков, или в ущельях каменистых гор, и переполненных мелкими камнями голышами, по которым беспрестанно скользят ноги привыкшего к таким путями арабского коня. По таким дорогам нельзя иначе ездить, как шагом, а потому переезд в 20-30 верст требует от 5 до 7 ½ час. времени. Затем, в России, кроме инспектора, наблюдают за школами члены уездного училищного совета: заедет предводитель дворянства, завернет член земской управы, не пропустить школы благочинный; а в Сирии кроме инспектора, никто не посещает сельских школ, разве наехавший из России случайный гость, который поинтересуется той или другой школой. В России о хозяйственной стороне сельского или городского училища заботится местное общество и его представители в городском управлении или в земстве; над школами стоить много властей: и духовенство, и дворянство, и земство, и учебное начальство в разных градациях - от инспектора народных училищ до министра просвещения. В Сирии инспектор представляет и ревизора, и руководителя учителей, и лицо. снабжающее школу всем нужным; у него же склад учебных пособий, он закупает и мебель, и стекла а прочее, он же рассылает жалованье учителям, снабжает их деньгами на другие нужды школы и заботится даже о их житейской обстановке. Наконец самая трудная часть обязанности инспектора  составляет постоянное улаживание отношений между разными местными властями, которые хотя не интересуются особенно школой общества, но сознают себя  силой, могущей завтра же закрыть школу или наделать ей кучу неприятностей. В виду всего этого немыслимо, чтобы один инспектор наблюдал за 37 школами, из коих крайние в районе находятся в 300 слишком верстах друг от друга. Обществу надлежит, как оно и предполагало сначала, иметь двух инспекторов для Сирийских школ: одного для  Северной, а другого для Южной Сирии. Казалось бы, что Д.Ф. Богданову лучше всего сосредоточить свою деятельность в Северной Сирии и жить в Триполи,  где он быль раньше, когда А.И. Якубович находился в Дамаске и ведал ближайшие школы  средне-сирийского района. В Триполи г. Богданов успел заручиться всеобщим расположением и его особенно нанять   митрополиты   Григорий  Триполийский,  Афанасий Хомский и Никодим Аккарский, в митрополиях которых находятся вверенные ему школы. В большинстве училища  этого района  устроены  были Д.Ф. Богдановыми и он особенно дорожит ими. В Дамаск надо приискать деятельного, осторожного и счастливого человека, который сумел бы установить правильные отношения к представителю высшей турецкой   администрации, каковым в этом городе является теперь энергичный и умный  Назим-Паша, бывали министр полиции, а в Ливане очень ловкий и светский вали[9] Наум-Паша, пользующиеся и в местном Бейрутском обществе, и при дворе, в столице, большим влиянием. Инспектору южно-сирийского района приходится иметь дело с тремя вали: двумя тотчас указанными и третьим  Бейрутским, с двумя дипломатическими агентами: генеральным консулом в Бейруте и консулом в Дамаске и с представителями высшей духовной власти: с патриархом Антиохийским и с митрополитами Бейрутским, Тиро-Сидонским и  Селевкийским (Захле). Если принять во внимание еще обостренность вопроса об Антиохийском патриархе и иметь в виду, что неудобное для сирийской паствы лицо другой нации, могущее появиться на этом высоком посту, вызовет много недоразумений, которые отразятся и на школах Палестинского общества, то станет ясным, как умело должен быть сделан выбор лица на место инспектора южно-сирийского района. Говоря о настоящем устройстве инспекции в Сирии нельзя не указать на то, что теперь у инспектора много  подчиненных второстепенных  лиц,  составляющих низшие органы и  едва ли ему необходимых. При инспекторе находится письмоводитель, при нем числится особый агент в Бейруте он имеет рассыльного, и в его же распоряжении состоять кавас[10]-магометанин. Несмотря на стольких людей, находящихся при инспекции, оказалось, однако, что некоторые школы запущены, и даже в одной нет ни иконы, ни Султанского вензеля, ни других предметов, безусловно обязательных для каждой школы; причем школы эти находятся не в какой либо глухой местности, подобной, напр., ел-Буке’а, куда проезд сопряжен с опасностью, а близ железной дороги: одно селение ед-Зебедани в нескольких минутах ходьбы от станции того же имени, по Ливанской железной дороге, а другое Блудан, в получасе расстояния от той же станции. Полагаю, что с разделением труда, который несет теперь г. Богданов, заведуя двумя районами, между ним и новым инспекторам, не понадобится каждому инспектору такой большой штат, а достаточно будет иметь письмоводителя или секретаря; кавас же, если такой нужен, должен состоять при женской городской школе, в Дамаск, где магометанское население относится довольно враждебно к русским, и особенно к женщинам, и где, как говорит, были случаи нападения турок на девочек нашей женской школы во время их пути из дому в училище. Галилейский инспектор не имеет ни секретаря, ни каваса и все-таки посещает довольно тщательно школы своего района.  

Инспектором Галилейского района состоит Павел Павлович Николаевский, поступивший на службу общества только в Августе 1898 года. Он сын чиновника из Олонецкой губернии, получил общее образование в Петрозаводской гимназии, а специальное – в Петербургском университете, на факультете восточных языков. Затем он служил почти 7 лет преподавателем и воспитателем в Гатчинском Николаевском сиротском институте, откуда и последовала о нем самая лучшая рекомендация. Действительно, П.П. Николаевский отличается большой серьезностью, исполнительностью и трудолюбием. Его можно, пожалуй, упрекнуть несколько в формализма и большом недоверии к сослуживцам, особенно к подчиненным ему лицам, и в желании многое отнести исключительно к себе, как бы забывая своих сотрудников. Впрочем, эту черту можно подметить у нескольких наших деятелей в Палестине. Нигде не приходится видеть столько начальствующих и важных в собственных глазах лице, как на Востоке. Каждый писарь каймакама[11], каждый служитель серая почитает себя крупным начальством. Это настолько вкоренилось в понятая жителей, что, напр. целая деревня низко кланяется при встрече учителю митрополичьей школы и отдает ему всякое почтение, совершенно пренебрегая другим учителем протестантской школы, только потому, что первый учитель приходится дальним родственником старшего писаря в управлении каймакама. И даже митрополита говорит об этом учителе: «да, он негодный человек лентяй и пьяница, но я опасаюсь уволить его: у него сильная родия». Народ в деревне так боится этого учителя, что посылает в школу к нему своих ребят, и школа его довольно многолюдна, несмотря на то, что помещена очень дурно, и учитель ровно ничем не занимается. К сожалению, и приезжающие из России на службу в учреждение общества, видя и слыша везде, каким уважением пользуются среди местного населения европейцы вообще, а в числе их и русские, скоро заражаются привычками повелевать и распоряжаться, и переносить эти привычки на подчиненных ими русских, разыгрывая из себя всюду, особенно пред сирийцами, крупное начальство и относясь  поэтому к своим же соотечественникам, от них зависимым,  надменно,  а к сирийцам презрительно. В некоторых наших деятелях замечается  недостаточное внимание к местному населению, неуменье вникнуть в его нужды и желание всюду оборвать бедняка, показать ему свое ходульное значение. К сожалению, такими неприглядными чертами отличалась кипучая, энергическая и принесшая значительную пользу обществу деятельность прежнего инспектора А.И. Якубовича. Теперешний инспектор П.П. Николаевский, скромный труженик в России, заслуживши общее сочувствие в месте прежней своей деятельности, изменился в Галилее и отчасти впал в тон своего предшественника, но с той разницей, что подчиненные отдают ему справедливость за его большие против Якубовича познания, лучшую подготовку и значительно меньшую раздражительность, при отсутствии   грубости. Павлу Павловичу не достает уменья обходиться  с подчиненными, что, впрочем весьма естественно в человеке, только год занимающем место начальника. Хорошие примеры и некоторые указания убедят его, что разумное стадо не столько пасется вервием, сколько свирелью.  

В Галилейском районе немного училищ (19), и расстояние между ними не так велико, как в Сирии, хотя пути сообщения тоже представляют в иных местах не малые затруднения, и потому переезды, совершающиеся только верхом, и при том шагом, требуют много времени. Несмотря на это, г. Николаевский успел в сравнительно короткий срок семи месяцев, хорошо ознакомиться со всеми школами, побывав в большинстве из них два, а в иных и три раза. При этом надо заметить, что на нем же лежит постоянное наблюдение за Назаретским  мужским пансионом, в котором в началу учебного года явилось 5 новых учителей, молодых, и неопытных, требовавших, как всегда, особого руководства и частого посещения их уроков. Кроме того, если при Сирийской инспекции, как сказано выше, находится несколько служащих, то в Галилее инспектор совершенно один. Определить в его распоряжение низшего агента, хотя бы из местных жителей, было бы очень желательно, так как при управлении несколькими училищами, не находящимися в одном месте, часто случается надобность послать доверенное лицо: в одну деревню отвезти учебники, в другой присмотреть за ремонтом дома, в третьей помочь в несчастном случае учителю, в четвертой переговорить с жителями и устранить их недоразумения с учительницею и проч. Инспектор может заболеть, он бывает отвлечен другими более серьезными занятиями и ему необходимо иметь под руками такое лицо, которое исполняло бы спешно его поручения. Теперь г. Николаевский, а прежде г. Якубович, возлагали поручения на А.Г. Кезму начальника Назаретского пансиона, отвлекая его от прямых обязанностей, с ущербом для пансиона. Хотя почтенный А.Г. Кезма охотно исполняет все поручения, а его знанием арабского языка и усидчивым трудолюбием широко пользовались инспекторы, но, конечно, такие посылки в деревню на несколько дней начальника пансиона, преподающего Закон Божий и управляющего всеми частями заведения, нельзя признать нормальными, и заменить его в этом случае другим подходящим лицом совершенно необходимо.  

Школы в Иудее вверены начальнице Бет-Джальского пансиона Е.М. Таракановой, а Бейрутские М.А. Черкасовой[12], о той и другой имеются  обстоятельные отзывы в отчетах П.П. Извольского и Д.В. Истомина; а в этом отчет будет сказано об этих достойных деятельницах в своем месте, при изложении состояния вверенных им учебных заведений. Тут же следует заметить относительно неудобства заведывания двумя школами: Бет-Сахурской близ Вифлеема, и Иерусалимской, возложенного на Ε.М. Тараканову[13]. Правда, при настоящем положении этих учебных  заведений,  стоящих  вне  районов  инспекции, вдали от Назарета, Дамаска и Триполи, трудно поручить наблюдение за ними одному из инспекторов; но тем не менее нельзя признать нормальным такое положение, при котором начальница пансиона и большой образцовой школы в Бет-Джале, призванная постоянно руководить всеми сторонами жизни этих заведений, должна периодически уезжать за 5-8 верст на нисколько часов в учебное время в Иерусалим и Бет-Сахур. Естественно, что одна из обязанностей исполняется не так тщательно. В данном случае страдает именно надзор за этими школами, хотя выигрывает пансион от серьезного и постоянного наблюдения за ним опытной начальницы. Нельзя, однако, не пожалеть, что такая двойственность налагаемых на г-жу Тараканову  обязанностей  вынудила ее вовсе оставить преподавание в пансионе; теперь она ограничивается только ролью начальницы и не дает никаких уроков, как прежде. До текущего же года она преподавала арифметику. Почти во всех учебных заведениях,  высших, средних и низших в Росси, принято за правило и вошло в последние уставы, что начальник заведения соединяет в лице своем и обязанности  преподавателя; ректор  читает лекции, директор средней школы преподает один из предметов, директор  учительской семинарии обязательно занимается с воспитанниками теоретическим курсом педагогики и ближайше руководит их практическими уроками в начальной  школе,  начальница женской гимназии или семинар и, или низшего училища является вместе с тем учительницей, имея несколько уроков в неделю, наконец, заведывающий  городским училищем несет все обязанности, наравне с другими учителями, и потому называется учителем-инспектором. Такое обязательное участие начальника или  начальницы  заведения  в преподавании  имеет весьма важное в учебно-воспитательном деле значение. Во первых, им устраняется возможность назначения на должность начальника лиц, не принадлежащих к педагогам и не подготовленных к обучению и воспитанию юношества; во вторых, оно возвышает  значение преподавательской деятельности в глазах учащихся и -общества; в третьих, дает начальнику возможность вернее судить о способностях и прилежании учеников и о результатах, достигаемых преподавателями при прохождении предметов; в пятых, наконец, начальник заведется, трудясь сам на одном поприще; с прочими преподавателями, становится к ним в более близкие и дружественные отношения, а вследствие того приобретает более и более нравственного права всесторонне руководить ими. Вот почему отнюдь не следовало бы и в заведениях Палестинского общества отступать от принятого там порядка, по которому начальник Назаретского и начальница Бет-Джальского пансионов преподают обязательно один из предметов курса. Поэтому желательно, чтобы и Б.М. Тараканова снова приняла на себя уроки. Хотя при этом, к крайнему сожалению, с нее нельзя будет снять обязанности надзора за двумя школами, вне Бет-Джалы. Но этот надзор можно было бы, вместе с ней, поручит одной из опытных учительницу тем более, что Иерусалимская школа, при всяком надзоре, пойдет хорошо, так как она вверена старательной и опытной учительнице Α.Ф. Клементовской[14], а Бет-Сахурская школа, сколько бы за ней ни наблюдали, не исправится до тех пор, пока в ней не будет другой учительницы и заведение не получит другой организации и другого помещения. Об обеих этих школах будет сказано в своем месте подробно.  

Прежде чем перейти к описанию школ каждого района, не лишним будет коснуться тех общих начал, которыми руководится Палестинское общество в своей просветительной деятельности, открывая и распространяя учебные заведения в Палестине и Сирии. Палестинское общество никогда и нигде не преследует никаких политических целей и не имеет в виду какой бы то ни было пропаганды. В основу его деятельности как в Святой Земле, так и во всей  Сирии, где теперь находятся его  учреждения, легло единственное стремление помочь сирийскому православному населению сохранить исконную веру их предков - православие, которому угрожает чуждое инославное, очень сильное и энергическое влияние успевшее уже захватить в свое лоно не одну тысячу малодушных и, в силу обстоятельств не твердых в вере сирийцев лишь  потому,  что эти последние не имеют ни опоры, ни защиты под покровом церкви, ни нравственной стойкости, приобретаемой с юных лет подготовкой в школе. Палестинское общество возникшее в православном государстве и готовое идти рука об руку с местной православною иерархией, естественно не могло стремиться к отчуждению от власти или влияния православного духовенства даже единого члена ее паствы. Напротив, оно старалось о сохранении их в лоне этой церкви и потому являлось ближайшим сотрудником в деле поддержания   православия тех пастырей, которые раньше одни должны были бороться против воздействия инославной пропаганды. Дружная и постоянная работа на этом поприще всех представителей православия, будет ли то местная, облеченная сильной властью греческая иерархия, или скромная русская духовная миссия или, наконец, небольшое, но деятельное и бескорыстно трудящееся общество, крайне необходима и всякая рознь может уничтожить плоды их трудов к большой радости упорно и с полным единодушием действующих разных единичных и коллегиальных представителей инославных церквей. Имея в виду лишь эту чистую цель - поддержание православия помощью устройства церквей и школ, Палестинское общество прежде всего старалось искать поддержку и возбудить в себе сочувствие в местном духовенстве, которое, очевидно, должно было для той же цели всячески откликнуться на его братский призыв. Видя, что во многих местах церкви рушатся, а школ совсем нет, общество старалось поддержать и устроить первым и завести вторым, но делало это лишь там, где у местного высшего духовенства и населения не находилось никаких средств построить или исправить храм Божий, или где вовсе не существовало митрополичьей школы и где вместе с тем высился благолепный костел или  красивая кирка, а также были инославные школы, дружно посещаемые юным поколением, даже из православных семейств, в том числе иногда и детьми православного священника.

Открывая свои школы или принимая их по желанию патриарха и митрополитов Антиохийского патриархата, Палестинское общество не навязывало им своего русского языка, не вводило насильственно преподавания на нем всех или большинства предметов школы, как это делается там, где преследуются особые цели. Оно оставляло преподавание всех предметов на родном детям арабском языке и лишь в незначительном размере предлагало обучение  русскому языку в тех школах, где будут подготовленные в пансионах общества учитель или учительница из сирийцев, обученные в достаточной степени и русскому языку. Хотя общество было уверено, что ему, как содержащему свои школы на   пожертвования русских людей, вполне возможно требовать введения обучения русскому языку в значительном объеме и даже преподавания на нем  нескольких предметов; но оно решило прежде всего распространять и укреплять знание  родного языка, на котором проходится везде, и в пансионах и в школах, важнейший предмет - Закон Божий, а в сельских и городских школах и все другие предметы, т.е. арифметика, география и родной язык. Ввести преподавание на русском языке в школах было необходимо и потому, что некоторые из учеников и учениц переходят в Назаретский и Бет-Джальской пансионы, где преподавание всех предметов, кроме Закона Божия и родного языка производится на русском языке и откуда учащиеся, после 6 лет обучения, выходят учителями и учительницами в те же сельские и городские школы. Ограничиться в пансионах преподаватель всех предметов на родном языке невозможно потому, что на арабском почти нет педагогической литературы; не существует ни учебников педагогики, ни метрик преподавания предметов начальной школы, нет народных книг для чтения, нет детских или педагогических журналов. Таким образом подготовка воспитанников и воспитанниц Назаретского и Бет-Джальского пансионов для преподавания в начальных школах может происходить лишь на русском языке и русскими учителями, которые должны, однако, научиться арабскому языку, без посредства коего им почти невозможно обойтись, особенно в младшем классе. Но вместе с русскими учителями и учительницами общество определяет в пансионы на места преподающих и сирийцев. Назаретский пансион вверен сирийцу, который хотя и обучался в русской духовной академии, но сохранил вполне знание родного языка. Следовательно, общество всячески заботилось не только о поддержании в воспитанниках и воспитанницах знания родного их арабского языка, но и об усовершенствовании и развитии этого знания, так как, выйдя из пансиона, молодые люди и девицы поступают для преподавания в сельские и городские начальные училища, в среду сирийского населения детей коего они будут обучать на арабском языке. Поэтому в школах общества можно встретить таких учителей из сирийцев, которые несколько забыли русский язык, но нить примера, где бы преподающей не знал арабского языка.  

При суждении о достоинствах и недостатках постановки учебно-воспитательного дела в школах Палестинского общества никак нельзя упускать из виду особых условий из возникновения и дальнейшего существования:  

1. Первые школы были открыты в Галилее, в  местах с бедным населением,  которое не могло даже выстроить небольшого дома или уступить даровое помещение для школы. Обществу приходилось платить довольно дорого за скромные домики, в которых ютились школы. Комната, отведенная для училища, иногда не имела достаточно света, который получался только в открытую дверь;  зимой,  во  время дождей,  когда дверь нужно было закрывать, занятия сами по себе прекращались за отсутствием света. По счастью, такие школы теперь очень редки, их в Галилее и Сирии не более трех; остальные снабжены окнами и представляют благоустроенные по тамошнему помещения. Но если и до сих пор младшая группа девочек и мальчиков в Дамасской городской школе учится, при 3-4° тепла, на галерее,  открытой с двух сторон (так было 23 Марта, при нашем посещении), а в Захле, в митрополичьей школе, класс для девочек помещается на большом,  закрытом  только сверху крыльце, то что же можно было требовать от сельских школ в бедных деревнях, заброшенных среди Галилейских или Антиливанских гор и соединенных с  другими поселками едва доступными для всадника дорогами. Но и эти плохие  помещения нескольких школ Палестинского общества представляются почти дворцами по сравнение с несчастными митрополичьими школами, напр., в Кафр-Кенна (Кане Галилейской) где бедные дети, 6-11 лет, сидят в полутемном подвале, годном скорее для логовища животного или, в лучшем смысле, для хранения  припасов, а не для пребывания детей, принужденных оставаться там 5-6 часов в день. Столь же дурно помещены митрополичьи школы в 'Абелине, в Яфе, близь Назарета, и в некоторых других селениях. Население Галилеи, видя в каком дурном положении находятся школы греческого духовенства и не доверяя им, конечно, относилось по началу не с должным вниманием и к школам Палестинского общества, считая их непрочными и полагая, что и эти православные школы, подобно митрополичьим, будут то открываться, то закрываться.  

Обстоятельства жизни и крайняя леность и нерадение мужчин о благосостоянии семьи заставили работать женщин и детей. Естественно, что мальчик или девочка, отвлекаемые работами, не могут исправно посещать школу, поэтому пропуск уроков в сельских школах Палестинского общества очень велик и, кроме непосещения заведения отдельными учениками, в течение года бывают периоды когда в школе, считающей более пятидесяти учеников, не наберется и десяти, а малолюдные школы совсем пустеют и даже закрываются на несколько дней - это во время сильных дождей, зимой, и в период сбора маслин, осенью. Противодействовать таким манкировкам и принимать против них меры невозможно, так как нельзя заставить родителей отправлять детей в школу в проливной дождь, рискуя их здоровьем или во время усиленных полевых работ, когда в семье необходим каждый работник и когда своевременный и скорый сбор маслин составляет условие благосостояния семьи на целый год.  

2. Галилейские школы, хотя и возникали понемногу и в начале были малочисленны, все таки нуждались, как выше было сказано, в подготовленных учителях, знающих и арабский язык, а таких тогда не было.  

Назаретский пансион, открытый в 1886 году, только в 1892 г. мог дать 1-го учителя, окончившего в нем полный курс, а до тех пор пришлось помещать в учителя всяких неподготовленных молодых людей из иностранных учебных заведений. Даже в Назаретский пансион трудно было приглашать из России преподавателей, несмотря на вполне достаточное содержание. Если и попадались немногие лица, остававшиеся учителями Назаретского пансиона  три, четыре года, то большинство ехало на один, много два года и затем скорее старалось покинуть службу и уехать в Россию. Такое стремление, весьма невыгодное для Общества, было само по себе вполне естественно; эти молодые люди, только что окончившее курс в учительском институте или семинарии, признавали возможным на некоторое время съездить в Палестину, но оставаться там надолго, без прав служебных, без родных и близких, не имея ничего впереди, конечно, было невозможно, тем более, что в России они всегда могли найти себе место такого же учителя, но с соответственными служебными правами. Если подсчитать сколько перебывало учителей в Назаретском пансионе при штатном составе в 3-4 русских учителя, то окажется, что, в среднем, каждое лицо было не более двух лет. Естественно, что при столь частых сменах, когда почти каждый преподаватель чуть ли не с первых месяцев своего пребывания начинал смотреть в лес, нельзя было ожидать хороших  успехов от учеников, которые, однако, благодаря трудолюбию и энергии отдельных лиц из состава служащих напр., бывшего инспектора Палестинских школ А.И. Якубовича и начальника пансиона А.Г. Кезма подготовлялись настолько, что потом из них вырабатывались весьма порядочные учителя сельских и городских начальных школ. Впоследствии можно надеяться, что школы будут стоять гораздо лучше, потому что в 1898 году, инспекторы школ и учителя Назаретского пансиона из русских получили все служебные права, равные с инспекторами народных училищ и учителями учительских семинарий в России, с присвоенными таковым должностям  пенсиями от казны. Таким образом, служба этих лиц сделалась обеспеченный и сами они поэтому окажутся более усидчивыми на своих местах. Кроме того, удалось привлечь на службу в учебные заведения Палестинского общества людей с высшим образованием и вверить некоторые предметы, преподаваемые в Назаретском пансион на арабском языки или с его помощью, при объяснениях, более образованным сирийцам. Конечно, при таком состав преподавателей Назаретский пансион должен подготовлять еще лучших учителей для начальных  школ, который, в свою очередь, будучи вверены лицам с лучшей подготовкой, дадут из своих учеников лучший же контингент для Назаретского пансиона, куда выбираются более успевающие ученики из окончивших курс сельских и городских двухклассных училищ.  

Если состав учителей, приезжающих из России в Палестину и Сирию, крайне неустойчив, то состав учительниц, оставаясь дольше на местах, представляется более надежным. Особенно это можно сказать о Бет-Джальском пансионе, где есть лица, служащая 8-9 лет, т.е. со времени открытия пансиона и даже раньше, когда в Бет-Джале была только женская начальная школа, устроенная в 1886 году. Но эта уживчивость состава женского пансиона во многом зависит от исключительных качеств начальницы, которая тоже уже 9 лет находится на своем месте, от хороших условий жизни, устроенной почти на русский лад, от близости Иерусалима и возможности частого общения с русскими, живущими там и приезжающими с родины. В других городах, где находятся женские школы Палестинского общества: в Назарете, Хайфе, Дамаске и ел-Мине (гавань Триполи), русские учительницы меняются гораздо чаще. Зависит это от условий жизни в этих городах, значительно отличающихся от Бет-Джалы; дома тут наемные, не приспособленные по русскому образцу, нет хорошей пищи, в Назарете и ел-Мйне довольно неблагоприятные климатические условия вследствие господствующих весной и осенью лихорадок. Кроме того, неустойчивость и в составе учительниц в значительной мере происходит от молодости их. Обществу приходится брать преимущественно лиц, только что окончивших курс в средних и высших учебных заведениях России. Молодые девицы, когда едут в Сирию, уже рассчитывают поскорее вернуться, так как у одних предвидятся затем места или заняты, другие надеются выйти замуж и у них на примете уже есть женихи в их же родне. Приглашать на службу в столь отдаленный край более пожилых учителей и учительниц невозможно. В большинстве, пожилые люди, уже семейные, имеют хотя и не столь хорошо оплачиваемый, но все таки солидные должности или занятия на родине, который они всегда предпочтут более выгодным местам в отдаленной и довольно тяжелой по условиям жизни стране, где нет возможности воспитывать своих детей. В данном случае на помощь обществу могли бы явиться монашествующие или миссионеры, подобные тем сестрам и братиям, принадлежащим к разным католическим орденам и протестантским братствам, которые с таким успехом поддерживают интересы своей религии и национальности и распространяют свет христианства в духе своей церкви среди населения благодатной для них Сирии. Но по разным, совершенно исключительным обстоятельствам, не только теперь, но и впоследствии Православное Палестинское общество не может иметь для своих школ монашествующих или миссионеров. Может быть, в отдаленном будущем и местная православная иерархия, и приезжающие сюда деятели осознают, что им нужно действовать рука об руку ради поддержания уже потухающего света истины среди вверенного первой православного населения, что одним надо бросить ради этой высокой цели свои узкие национальные стремления, и служить Богу, а не мамоне, а другим не кичиться силой и значением своей великой родины, не относиться с презрением к местному населению, среди которого они призваны действовать, не заботиться преимущественно о том, чтобы «зваться от человек: учитель, учитель», а работать без устали и отдавать все свои силы и энергию на избранное ими святое дело поддержания православия при посредстве церкви и школы. А пока не будет единения в союзе мира и любви, до тех пор местная православная иерархия едва ли сможет остановить постоянную убыль православной сирийской паствы, переходящей в лоно церквей инославных. Впоследствии, быть может, устроятся монастыри с учеными монахами и монахинями, появятся общины, и при тех и других возникнут большие школы для сирийцев. Русская духовная миссия образуется вся из лиц, стоящих во всех отношениях на высоте своего призвания. Они примут вместе с Палестинским обществом и эти учреждения под свое покровительство, и станут все дружно трудиться вместе с греческим духовенством для поддержания и укреплении православия среди сирийцев в обширной турецкой земле. Тогда окажется посильной борьба с инославными братствами, общинами и монашескими орденами. А до тех пор, к сожалению, перевес будет все-таки на стороне инославных, так как они сильны не самозабвенной деятельностью отдельных лиц или небольшой группы людей (М.А. Черкасова и Православное Палестинское общество), а стройной, организованной массой деятелей, объединенных в богатых средствами и нравственно сильных орденах, братствах и общинах.  

3. В сельских и городских начальных училищах обучение всем предметам, кроме русского языка, производится на языке населения, т.е. на арабском. Между тем арабская литература, имеющая много капитальных трудов писателей по изящной словесности, никогда не обладала детскими книгами для чтения и не вырабатывала учебных пособий и педагогической литературы, какая существует на европейских языках. Поэтому арабская школа Палестинского общества не может быть снабжена и до сих пор всеми необходимыми учебниками. Так, например, не имеется толкового сборника арифметических задач, нет соответственной возрасту учащихся арабской книги для чтения. Первый приходится заменять задачами, заимствованными из лучших русских задачников (Евтушевского, Житкова, Гольденберга и друг.) и переводить в особый тетрадки, по которым учитель задает уже ученикам; но тут главное затруднение заключается в том, что многие слова, передающие предметы, понятные для русского ребенка, совершенно непонятны для сирийского, потому что в жизни его нет таких предметов, он не может получить о них представления. Затем, все меры веса, длины, денег и проч. должны быть изменены соответственно тамошней жизни, т.е. задачу нужно составить снова, на другой лад, или почти написать новый учебник по той же, заимствованной из русских задачников, системе. Сделать это хорошо может лишь русский математик, знающий вполне арабский язык, или сирийский, знающий русский язык; но пока таких математиков нельзя было найти, и инспекторам школ приходится ограничиваться кое какими переводами выбранных из указанных русских учебников задач, сделанными под руководством наставников Назаретского пансиона, молодыми сельскими учителями, окончившими курс в том же пансионе. Все-таки лучше употреблять такие несовершенные по изложению тетрадки с задачами, чем пользоваться теми учебниками местных изданий, которые существуют по этому предмету на арабском языке, так как это значило бы обучать детей арифметике по тем приемам, какие существовали в русских школах в начале нынешнего столетия.  

При открытии Назаретского пансиона точно так же, как и при устройстве начальных сельских и городских школ, ощущался крайний недостаток в учебных руководствах и пособиях на арабском языке. Тут необходимо было, как можно скорее, заняться переводами и составлением учебников по Закону Божию, истории и географии. Существующие в других инославных школах учебники по этим предметам были совершенно неподходящие как по своему содержанию, так и по известной тенденциозности, имеющей свои цели. Пансион, основанный русскими, существующий на средства, идущие из России, не мог и даже не имел права не знакомить воспитанников с русской жизнью, с историей и географией Росси, но рядом с тем он должен был давать детям возможно более обстоятельные сведения об истории и географии Турции. Благодаря трудолюбии и энергии первого инспектора Палестинских школ А.И. Якубовича и начальника пансиона А.Г. Кезма, были вскоре составлены и переведены с русского учебники по этим предметам. А.Г. Кезма, получивший образование в духовной академии, перевел следующие руководства по Закону  Божию: молитвы, заповеди и символ веры, прот. Соколова[15], священную историю Ветхого и Нового Завета, его же, и литургику преосвященного Гермогена, а г. Якубович составил учебник всеобщей истории, где особое внимание обращено на историю Турецкой империи, и учебник географии Турции. Само собой разумеется, что краткие сведения  из истории и географии России сообщаются на русском языке, на котором проходится с воспитанниками также арифметика и геометрия. Хотя это требует очень много труда и от учителей и от учеников, но такой труд значительно облегчает им, что в пансион поступают преимущественно мальчики, прошедшие курс Назаретской  образцовой школы и других двухклассных городских и сельских школ, и при том в пансионе выбираются лучшее ученики.  

Принимая все изложенные здесь неблагоприятные обстоятельства, с которыми учебные заведения Палестинского общества должны были считаться при самом возникновении своем и которые остаются до сих пор в значительной мере, нельзя требовать от этих заведений той же постановки, какая должна быть в соответственных, вполне устроенных училищах в России или в Западной Европе. Но если нужно было бы сопоставлять учебный заведения Палестинского общества в Палестине и Сирии с тамошними же инославными и иноверными того же типа, а равно с городскими и сельскими школами в России, не из числа самых лучших и образцовых, то школы Палестинского общества не оказались бы много ниже.